Пылающая комната
Шрифт:
— Очень интересно, — протянул Клеменс, — а вот господин Хайнц утверждает, что мистер Марлоу показал — вы просили его предсказать вашу судьбу.
— Ну просил, а какое это отношение имеет…
— Крис, — укоризненно покачал головой полицейский, — мы же договаривались, я решаю, что имеет отношение, а что нет. Итак?
— Ничего он мне не предсказал! — воскликнул Крис в отчаянии. — Он сказал только два слова.
— Каких?
— Chamber Ardente — выговорил Крис, поразившись, как легко и непринужденно слетели эти два жутких слова с его языка.
— Еще интересней, — обрадовался Клеменс. — И что это по вашему значит?
— Не знаю, — отрезал Крис.
— А я бы на вашем месте выяснил. — синие глаза полицейского сверкнули в полутьме
— Я не верю в предсказания, — угрюмо солгал Крис.
— Бывает, — добродушно бросил полицейский. — меня интересует вот что. В каких вы отношениях с мисс Андерсон?
— С кем? — сперва не понял Крис, — С Элис, что ли?
— Ну да, если вам угодно, с Элис.
— В деловых. — пожал плечами Харди. — Она на меня работает.
— Тогда скажите, вы состояли с ней когда-нибудь в интимных отношениях?
Как не был взвинчен Крис, как не раздражали его и полицейский, и отсутствие Стэна, о котором он ни на минуту не забывал, он не удержался от смешка.
— Нет, — ответил он совершенно честно. — про меня конечно пишут черте что, и часть из этого — правда, но я все же не сплю со всеми женщинами, которые меня окружают.
— Не сомневаюсь, что вы достаточно разборчивы в подобных вопросах, — вежливо согласился Клеменс. — то есть у нее нет причины плохо к вам относиться.
— Может и есть. — пожал плечами Крис, — я не знаю, она по-моему, хотела переспать со мной, но, честно говоря, мне она совершенно не нравится и она это знает.
— Понятно, то есть мотив для мести все же есть.
— О какой мести вы говорите, — насторожился музыкант.
— Она свидетельствовала против вас, я же вам рассказывал, говорила, что вы грозились убить Шеффилда, если узнаете, что это от него пресса получила информацию о ваших странных отношениях с Марлоу.
— А, это. Ну что тут поделаешь, я человек вспыльчивый, я вот Джимми каждый день грожусь прикончить, а Пэта и по три раза в день. — и Крис посмотрел на своего допросчика нагло.
— Ясно. Ну что же, доказать и то и другое мне не представляется возможным — загадочно отозвался полицейских. — Вернемся к господину Марлоу.
Крис чуть не застонал.
— А что вы скажете на то, что мистер Марлоу живет в вашей квартире? — полюбопытствовал Клеменс. Крис похолодел.
— А что? Это запрещено? — он решил переть напролом. — Я с Джимми когда-то в одной квартире жил. И с Пэтом, так втроем и жили, что в этом такого?
— Да ничего. — Клеменс смотрел на него как на идиота. — так вы отрицаете все, что говорят о вас и Марлоу?
— Да. Я точно не импотент. — ответил Крис яростно.
Клеменс хихикнул, похоже, Крис не злил его а откровенно развлекал.
— Я вас поздравляю, — ответил он весело, Харди просто обалдел от такой наглости, а Клеменс как ни в чем не бывало продолжал:
— Мистер Марлоу вообще очень интересный человек. Умный, образованный, талантливый. И необыкновенно привлекательный. Может, вы в курсе, у него есть подруга?
Крису на секунду стало дурно. Он просто представил себе, что, да, у Стэна есть подружка, полицейский знает это, знает про все страдания Криса и потешается над ним, над человеком, который потерял голову от любви к чокнутому мальчишке из художественного колледжа, обманутым и преданным, но не излечившимся от своей страсти. Он пытался выдавить хоть слово, Клеменс ждал, въедаясь в его лицо своими жестокими светлыми глазами.
— Нет, — наконец произнес он. — Я ничего про это не знаю.
— Ясно, — легко отозвался полицейский. — А вы однако к нему не равнодушны. — и он кивнул в сторону телевизора. Крис жалел только о том, что у него нет любимого томагавка Джимми, он бы огрел этого извращенца по затылку.
— С чего вы взяли?
— Ну, вы поселили его у себя и не расстаетесь с ним, несмотря на все преследования со стороны прессы,
— Это мое дело. — Крис неожиданно ощутил дикое желание рассказать этому человеку обо всем, о своей страсти к Стэну, об их клятве, о всем том безумии, которое окружало их, о своих мучениях и своем счастье. Это желание было настолько острым, что он залпом допил остывший кофе, словно надеясь удержать внутри те слова, которые лезли наружу. Клеменс словно понял, что с ним произошло, и внезапно сказал:
— А что там у нас по телевизору? — и щелкнул кнопкой пульта. — Глядите, Крис, это вам ничего не напоминает? — спросил он, и Крис взглянул на экран. Судя по всему, это был какой-то фильм. На экране почему-то не было значка, обозначающего канал, Харди отметил это машинально и тут же забыл, завороженный происходящим. На экране была роскошная спальня, огромная комната, с колоссальной кроватью посередине, шелковые простыни сбились, одна подушка валяется на полу. Напротив кровати панорамное окно во всю стену. В комнате двое мужчин, не старше Криса, он узнал их моментально, без всяких вопросов, те двое, из сна, одного он видел на старых газетных фотографиях, Хауэр и Конрад. Конрад и Хауэр. «Черт, а я и не знал, что про них фильм сняли», подумал он. Мужчины ссорились, Хауэр, полностью одетый, в черные джинсы и черный свитер смотрел на своего собеседника со смертной ненавистью, такой, какая возникает только тогда, когда человек не справляется с самим собой и ненавидит того, кто вызвал в нем такой страшный разлад. Конрад, в одних джинсах, говорил ему что-то, Крис не слышал, звук почему-то не дали, на его лице была жестокая гримаса, он старался больнее уязвить собеседника, заставить его страдать, страдать так же, как видимо и очевидно страдал он сам. Наконец Хауэр с перекошенным лицом внезапно размахнулся и со всей силы залепил Конраду пощечину. Тот покачнулся, и на секунду Крису показалось, что он сейчас кинется на обидчика и задушит его голыми руками, но он только стоял, молча и глядел на него, на белом лице алел отпечаток руки Хауэра, синие глаза сверкали безумием. Хауэр развернулся и вышел. Конрад еще минуту стоял, тяжело дышал и сжимал кулаки так, что на тыльных сторонах выступали вены. Потом он отвернулся и подошел к окну. Прижал ладони к стеклу, Крис видел только его светлый затылок и вздымающие от судорожного дыхания плечи. Харди показалось, что от его рук, прижатых к стеклу поднимается синеватый дымок. Он увидел язычки пламени, оно потекло по стеклу, через минуту вся комната была уже охвачена огнем, горели обои, алые языки скакали по постели, пожирая тонкий шелк, а Конрад, не тронутый этим буйством, все стоял, прильнув к окну, и скоро на экране не было ничего, кроме неизбывной ярости пламени и темной фигуры, которая не шевелилась и Крису внезапно показалось, что не Мел Конрад стоит там, а он сам.
— Ты не один, — сказал голос за его спиной, Крис обернулся и увидел, что в комнате никого нет. Телевизор потух.
Крис вытер холодный пот, выступивший на лбу, очевидно, Клеменс ушел, когда он смотрел на трагедию, разворачивавшуюся на экране. Комната была освещена очень скупо, внезапно это стало сильно раздражать Харди, и он врубил свет на полную мощность. Он ходил по квартире и включал везде светильники, все, которые были, как вдруг зазвонил телефон. Харди метнулся к нему, отчаянно надеясь, что это Стэн, и твердо зная, что это не он. Это был Хайнц. Суховатым тоном он сказал, что все улажено, они могут лететь в Штаты, только необходимо подписать какую-то бумагу. Это была отличная новость, но Крису больше всего хотелось, чтобы детектив скорее положил трубку, не занимал телефон, хотя Стэн мог звонить и по мобильному, и все же когда в трубке раздались гудки, Крис облегченно вздохнул. Было десять часов вечера и Марлоу не звонил. Крис опустился на диван, закурил сигарету, на вкус она была горькой и таким же горькими были его страх и отчаяние.