Пылающие небеса
Шрифт:
На полу появились лужи. Обходя их, Иоланта направилась к двери, но та исчезла под толстым слоем твердого воска. Стоило отдернуть занавеску, и обнаружилось, что окна тоже запечатаны.
«Если мед так и будет литься, меня накроет с головой».
Иоланта проклинала принца. Конечно, он способен придумать такую гадость! Она поругалась еще и взмолилась, заклиная воздух в комнате подчиниться. «Пожалуйста. Всего разочек».
Мед прибывал все быстрее; вот он поднялся
«Мне нужен этот пароль. Очень нужен». Но воздух никак не реагировал на ее попытки. Словно Иола кричала глухонемому или махала руками перед слепцом.
Меда набралось уже по пояс. В груди заныло от страха.
А если выбраться из-под балки? Тогда бумажка будет видна, вдруг это поможет?
Но при попытке шагнуть Иоланта потеряла опору, пытаясь увернуться от огромного ошметка меда, летевшего на нее, и начала заваливаться набок. Как муха на камеди, она не могла выровняться и с ужасом почувствовала, что ее затягивает вниз.
Иола поняла, что может утонуть в меду – и что именно это и есть тот предел, к которому толкал ее принц. Замахав руками, она погрузилась глубже, и ноги коснулись пола. Охнув, Иоланта с трудом выпрямилась и вытащила из меда палочку. Закричала:
– Я сломаю тебе руку с палочкой! И башку тоже!
Мед доходил уже до подмышек, давил на грудь. Она запыхтела. Струйка попала в рот. Иоланта всегда считала, что любит мед, но сейчас ее замутило от сладкого вкуса.
Она сплюнула и постаралась сосредоточиться. Ради остальных стихий сосредоточиваться никогда не требовалось, она управляла ими, как дышала. А борьба с воздухом оказалась похожа на… ну, войну с воздухом: с чем-то, что увидеть нельзя, не то что ухватить.
Мед поднимался все выше, уже покрывал подбородок, подбирался к носу. Иоланта попыталась подняться повыше, поплыть. Но не смогла оттолкнуться достаточно, чтобы занять горизонтальное положение. Молотя руками и ногами – если медленные движения в вязкой жидкости можно так назвать, – она только погружалась все глубже.
И больше не могла дышать. Легкие горели. Инстинктивно Иоланта открыла рот, и внутрь залился мед. Она закашлялась, боль от попадания меда в дыхательное горло оказалась неописуемой.
Наверху оставалась только одна рука. Она помахала палочкой, зло, отчаянно. Получилось или нет? Открыть глаза невозможно. Легкие будто схлопнулись.
В следующую секунду мед исчез, и Иолу окружила чистая невесомость воздуха. Она упала на пол – пол в комнате принца – и тяжело дышала, наполняя легкие невыразимо сладким кислородом.
Разумом она понимала, что никогда, ни на минуту не была в реальной
Но оттого еще больше ненавидела принца.
– Как ты? – спросил он.
В ответ Иоланта выкинула руку, обхватила его лодыжки и дернула. Он грохнулся, ударившись плечом об угол стола. Вскочив сверху, она замахнулась, чтобы ударить в лицо. Принц закрылся рукой. Кулак попал по локтю – крепкий удар, от которого ее тряхнуло целиком.
Иола замахнулась другой рукой. Принц снова блокировал удар. Она подняла колено, намереваясь ударить где побольнее.
В ответ он сбросил ее с себя. Иоланта немедленно накинулась снова. Не успел принц подняться, как она сбила его с ног.
– Фэрфакс, хватит.
– Не тебе говорить, когда хватит, гад!
Локтем она нацелилась ему в зубы, но он опять увернулся.
Сердито зарычав, она попыталась стукнуть его головой. Принц поймал ее лицо в ладони. Поскольку обе его руки оказались заняты, Иоланте наконец удалось заехать ему по виску.
Он дернулся – и отомстил, притянув ее голову вниз и поцеловав.
Иолу парализовало от потрясения. Ощущения оказались сногсшибательными, будто она молнию на себя призвала. Вкус у него был сердитый, голодный и...
Она вскочила, сбив стул. Принц остался лежать на полу, но не отводил взгляда – такого же голодного, как поцелуй. Иоланта сглотнула. Кулаки сжались, но ударить его она больше не могла.
Морщась, принц поднялся на ноги:
– Я знаю, что ты чувствуешь. Я был там вчера ночью, в меде по макушку.
Она уставилась на него.
– Почему ты смотришь с таким изумлением? Я же сказал, что собираюсь экспериментировать с тобой, а не на тебе. Все твои испытания я сначала испытываю на себе.
Конечно, она изумлена! Сама мысль, что кто-то добровольно подвергает себя таким мучениям...
Внезапно принц оказался у двери, прислушиваясь.
– Что там?
– Миссис Хэнкок. Она в коридоре, говорит с кем-то.
Минутой позже – едва хватило времени ему сделать что-то с раной на виске, а ей поставить на место стул и остальное, сбитое во время драки – в комнату постучали. Принц кивком велел Иоланте открыть.
– Почему я?
– Потому что такова натура нашей дружбы.
Скривив губы, она подчинилась.
За дверью, улыбаясь, стояла миссис Хэнкок:
– А, Фэрфакс, ты мне тоже нужен. Тебе письмо от родителей.
Иоланте потребовалась целая секунда, чтобы осознать, о чем она говорит. Несуществующие родители Фэрфакса прислали письмо.
Занемевшими пальцами она приняла конверт. Внутри лежал бледно-сиреневый листок бумаги, пахнущий розовым маслом. Изящным почерком было начертано:
«Мой дорогой Арчер,
С тех самых пор, как ты уехал учиться, Сисси неважно себя чувствует. Она, вероятно, привыкла к тебе, пока ты поправлялся.