Пылающие небеса
Шрифт:
Выражение ее лица колебалось между гневом и скорбью, и Тит не мог определить, что побеждало.
– Я могу сесть, чтобы выпить чашку чая.
– Не надо. Я была там. И знаю, что с тобой сделала инквизитор. Я видела, как у тебя шла кровь из ушей.
Он втянул воздух:
– Ты помнишь?
– Да.
Прежде чем впервые испытать переоблачение, Тит прочитал всю существующую по теме литературу. Изменение формы относилось к по-настоящему древней магии, потому, даже учитывая, что ее не одобряли и временами
За полторы тысячи лет осталось лишь две записи о магах, утверждавших, будто помнят время, проведенное в животной форме. Большинство ученых считали, что те маги или преувеличивали, или лгали.
Но Фэрфакс явно не лгала. Она могла узнать о том, что случилось в Инквизитории, только опираясь на свою собственную память.
– Как?
– Не знаю. Думаю, это может быть связано с клятвой кровью. Я должна была поддерживать непрерывность сознания, чтобы избежать опасности предать свои слова.
Тит почти не слышал сказанного ею, поскольку вспоминал, что наболтал сам. «Если бы ты меня любила, все стало бы гораздо проще».
Фэрфакс продолжала говорить, ругая его за отказ позволить придворному лекарю провести осмотр, невзирая на кровотечение из ушей.
– У меня не шла из ушей кровь.
– Не ври. Я видела.
– Я не могу тебе врать – клятва, помнишь? Кровь шла из вен на запястьях – в моих браслетах спрятаны лезвия. Придворный врач бы все понял. Потому я и не мог с ним встретиться. Нельзя допустить, чтобы до инквизитора дошло, что я не так плох, как казалось.
По изумленному взгляду Фэрфакс Тит не мог определить, хотелось ей его стукнуть или обнять. Вероятно, первое. Он скучал по тем коротким часам, когда она обняла бы его. И никогда не нравился себе больше, чем в то время, когда нравился ей. Когда она им восхищалась.
– Откуда ты узнал, что тебе понадобятся лезвия? – спросила Фэрфакс с прежним подозрительным видом.
– При инквизиции у тех, кто теряет рассудок, часто сначала идет кровь отовсюду. Я надеялся, когда у меня начнется кровотечение, инквизитор сочтет, что зашла достаточно далеко.
Она прихватила зубами верхнюю губу:
– Она остановилась?
– Нет, – покачал головой Тит. И скривился от резкой боли, вызванной этим движением. – Что там произошло? Капитан Лоуридж сам решился сломать двери?
Вмешательство в допрос не допускалось никогда. Если Лоуридж действительно сделал это, придется немедленно разжаловать его, чтобы капитан успел скрыться от гнева инквизитора.
– Нет. Ее подчиненные ворвались первыми, когда услышали ее крик. Капитан Лоуридж, впрочем, от них не отставал.
Тит нахмурился:
– Но что заставило ее закричать?
* * *
Иоланта
Хотя стоило бы больше беспокоиться о том, что он пытается влюбить ее в себя, но Иоланта могла думать лишь о мальчике, чей кот был убит у него на коленях, мальчике, росшем в страхе перед тем днем, когда и он сам окажется под властью того же мага мысли.
Она вспомнила о точности его заклинаний – результате бесконечных лихорадочных тренировок. А это немагическое притворное кровотечение? Сколько раз принц репетировал с лезвиями в рукавах, падая на холодные гранитные полы монастыря в надежде, что при встрече с инквизитором получит шанс сохранить разум?
– Я качнула люстру. Сферы со светящимся эликсиром выпали. Мои глаза были закрыты, но, думаю, одна из них попала прямо в инквизитора – я слышала звук удара перед тем, как все разбилось. А твое вызволение из Инквизитория – это уже заслуга капитана Лоуриджа.
Иоланта не рассчитывала на благодарность, но ожидала, что принц обрадуется. В конце концов, он так беспокоился из-за ее неспособности управлять воздухом. Сейчас же она не только спасла его, но и доказала, что является редчайшим из созданий, магом, способным контролировать все четыре стихии.
Однако изумление на лице принца сменилось мрачностью. Он откинул простыню и попытался встать:
– Почему ты мне раньше не сказала?
Иоланта схватила его за руку, чтобы поддержать:
– Я думала, что ты на последнем издыхании.
Принц шатался, но смотрел свирепо.
– Пойми одно. Когда ты сама в опасности, тебя не должно волновать, жив я или умер. Моя задача – направлять и защищать тебя, пока могу, но в конце лишь один из нас будет иметь значение, и это не я.
Он был так близко, его жар, казалось, проникал прямо в Иолу. У основания его шеи осталось неправильной формы пятнышко засохшей крови, которое принц не успел смыть. Под распущенными рукавами виднелись следы проколов на запястьях там, где лезвия вонзались в кожу.
Сильная боль разгорелась в сердце Иоланты. Она могла еще удержаться и не влюбиться в него, но отныне не способна по-настоящему его презирать.
– Мы должны сейчас же вытащить тебя из Державы, – сказал принц. – Прежде, чем инквизитор поймет, что в допросной был еще кто-то, обладающий властью над стихиями.
Он уже шел, нетвердо держась на ногах. Иоланта обхватила его за пояс.
– Я должен вернуться в свои покои в замке. Зелье для трансформации лежит в моей сумке. Отведи меня в ванную наверху. Затем спустись и уничтожь все следы, по которым можно заподозрить твое присутствие. Инквизитор решилась покуситься на мой рассудок. Точно так же она способна ворваться в мою святая святых.