Пытка любовью
Шрифт:
– Да, - ответил зэк, не поворачиваясь.
– Так иди к раковине и умой лицо, раз тебя врач об этом просит, - спокойно сказал Игорь, - А то пойдёшь из кабинета по зоне с вымазанным в гипсе лицом, как чухан, а не как мужик.
–
– Ага, - ответил зэк, и, подойдя к раковине, как-то быстро и неловко умылся.
– А теперь вытри лицо вон тем полотенцем, и скажи "до свидания", - спокойно сказал Игорь.
– До свидания, - сказал зэк, вытираясь полотенцем.
– Ну, вот видишь, как всё хорошо, - тихо сказал Игорь, - Теперь ты знаешь, что в этом кабинете тебя никто никогда и словом не обидит.
–
–
Больше в кабинет никто не постучал. Светлана Ивановна подошла к умывальнику помыть руки. На лице её не было улыбки.
– Вот видите, Светлана Ивановна, что такое зона, - сказал Игорь, выпуская дым сигареты в вытяжной шкаф, - Как можно запугать человека до такого состояния? Ведь он же уже не человек. Он уже дрожащий раб. И таких в зоне сотни. Одних зэков, зоновские порядки превращают в баранов-рабов, а некоторые другие учатся здесь, как стать рабами-надсмотрщиками... Здесь как бы стараются вытравить из оступившихся людей всё человеческое.
–
– Да. Вы правы, - сказала Светлана Ивановна, вытирая руки "своим" рабочим полотенцем, - Я это сейчас ясно увидела, - затем она улыбнулась и сказала, - Ой... А я тоже хотела бы с вами покурить. Сейчас я пойду посмотрю, нет ли там ещё кого, а потом приду и покурю с вами... Вы не курите слишком быстро без меня. Хорошо?
– попросила она, мило улыбнувшись, и вышла из кабинета.
Светлана Ивановна быстро вернулась, и, сказав, что никого больше к ней нет, стала у вытяжного шкафа рядом с Игорем, спиной к двери, и закурила свою сигарету из пачки, взятой с верхнего швеллера вытяжного шкафа.
– Больше не буду вам ничего рассказывать, - сказал Игорь, закуривая новую сигарету, - А то вы перестали улыбаться. У вас такая красивая улыбка.
–
– Нет-нет, что вы, - вновь заулыбалась Светлана Ивановна, - Мне очень нравится, как вы всё рассказываете. Это я просто о доме задумалась... Как там мои сейчас...
–
– А завтра я поговорю с Валентиной Григорьевной, старшей медсестрой, - заговорила она через минутку, - Она очень хорошая женщина... Я попрошу её, чтобы она вам здесь давала таблетки и делала уколы... Я не буду смотреть... И тогда вы сможете приходить сюда и до обеда. Если вам захочется, конечно... А как вы считаете?
–
– Я был бы рад, - ответил Игорь, - Там, в палате, всё равно делать нечего. Можно только книжку почитать.
–
– Её и здесь можно почитать, - улыбнулась Светлана Ивановна, - Так договариваться мне с ней?
– спросила она, улыбаясь, глядя в глаза Игорю.
– Договаривайтесь, если это вас не затруднит, - ответил Игорь, и какое-то подобие улыбки появилось у него на лице.
– Вот и хорошо! Я завтра же с ней обо всём и договорюсь, - вновь заулыбалась Светлана Ивановна, - Валентина Григорьевна, как я поняла, здесь самый профессиональный работник. Наша фельдшер, Ангелина Матвеевна, всегда спрашивает у неё, как ей поступить с каким-нибудь больным, и какой поставить кому диагноз. И как скажет Валентина Григорьевна, так она и делает. Похоже даже, что у неё вообще нет никакого медицинского образования... Даже как-то странно всё это... Откуда же у неё тогда диплом фельдшера?
– Здесь в зоне есть люди, которые сидят за подделку всяких разных документов, - сказал Игорь, - Любой диплом они сделали бы "одной левой"...
– спросил Игорь, и, увидев недоумённый взгляд Светланы Ивановны, пояснил, - Ну, какую кличку дали зэки этой фельдшерице?
–
– Какую?
– как-то заговорщически чуть наклонилась к нему Светлана Ивановна.
– Баба-конь, - тихо сказал Игорь, и Светлана Ивановна тихо захохотала, зажимая свой рот ладонью.
– Баба-конь, - борясь со своим смехом, тихо повторила она, - Действительно... Похоже на неё... А почему именно ей дали такую кличку? И конь, а не кобыла?
–
– Понимаете, Светлана Ивановна, - тихо заговорил Игорь, - Здесь сами условия существования зэков, как бы дают им "возможность" метко подмечать в людях их характерные и отличительные особенности.
Современные зоны намного страшнее царской каторги... Вот представьте себе, как "живёт" здесь простой зэк. Каждый день ему нужно отдавать много сил на тяжёлой работе. А кормят его три раза в день пустой баландой из гнилой свеклы, и постной перловой кашей, которую называют ещё кирзой.... И так каждый день... Всё... Большего зэки ничего не видят месяцами и годами. Ни маргарина, я уже не говорю о масле, ни мяса, ни лука, ни чеснока. Этого нет и в зоновском магазине. Да, вообще, почти ничего нет другого.
–
– Но ведь это и родственники могут прислать в посылках, - возразила Светлана Ивановна.
– Посылка зэку положена лишь после того, как зэк отсидит половину своего срока, - сказал Игорь, - Пять килограммов в год. Не более. Больше пяти килограммов нельзя. А то и вообще посылки могут лишить за такое "нарушение" из-за лишнего веса посылки. Бывало и такое. И продукты должны быть лишь в соответствии со специальным перечнем. "Неположенное" тоже не отдают зэкам. Сами едят и семьи свои кормят.
Первую половину срока зэк имеет право получать лишь один раз в год бандероль, весом не более одного килограмма, в которой не должно быть продуктов питания. А то ничего и не отдадут "за нарушение". Я ещё ни разу не получал посылку, но скоро уже будет пол срока, и получу, если не "лишат" за что-нибудь.
За эти годы я получил пять бандеролей. Заказывал тапочки, чтобы не ходить в носках зимой по холодному полу в бараке. В сапогах в бараках ходить запрещено, а носки рвутся за два дня. И их больше взять негде. Нитки с иголками, электробритву, майки, трусы, носки. А последний раз мне прислали вот эти трикушку с этой майкой.
А когда зэк идёт на длительное свидание, то, если не знает, начинает наедаться всего, что ему привезли. Так делают те, кто мало "отсидел". Потом они не вылазят из туалета, потому что их организм уже отвыкает от нормальной пищи, и не может её переваривать. Со мной первый раз тоже такое было.
Вот зэков и содержат впроголодь. А как же ещё проще человека можно заставить работать на тяжёлых работах? Это Высоцкий ещё написал в своей песне: "Здесь мерилом работы считают усталость". Вот зэки и пашут за хлеб, кислый и липкий, как пластилин, за баланду из гнилой свеклы и за кирзовую кашу, без всего прочего. И, к тому же, вся эта баланда и каша, которые не имеют даже и запаха масла, даже растительного, готовится на воде, с добавками в неё бромистых соединений, которые подавляют мужскую половую потенцию... В воде, которая идёт в зону имеются эти соединения. Их добавляют в водонапорную башню.
–