QueenSnake
Шрифт:
– Да, действуй из той стойки, к которой привыкла, – говорил он обычно. – У тебя быстрые ноги, хорошее передвижение. Двойной левый джеб, и потом добавляй правый прямой. Это работало в любителях, будет работать и где угодно. Чуть сместилась и правым прямым в голову. Под неожиданными углами будет ещё лучше заходить.
Они нередко задерживались на ринге, ярко освещённом лампами под потолком, где на фоне белого настила очертания тел выделялись особенно контрастно. Робертс держал лапы и задавал ей ритм работы – линейные перемещения, входы и выходы, прямые и длинные удары. Она знала такой тип действий, поэтому была уверенна, и ему явно приносило удовольствие видеть
– Да, очень хорошо. Руки быстрые. Ты могла бы выиграть «Золотые перчатки» здесь, в США, – продолжал он. – От моего выпада уходи на ногах.
Всё это она уже знала, и хотелось ей другого. В Лондоне её научили британской школе бокса. Главного её тренера там звали Сэм Филлипс, и он в первую же неделю поставил её в диагональную стойку, которую называл «стойкой лучника». Идея была в том, что из этой стойки она запускала свой правый прямой подобно стреле, подлавливая соперниц каждый раз. Именно он открыл её правый прямой, сказав, что этот удар лучший у неё, настоящий, природный. Он в шутку называл его гарпуном, потому что она бросала его так, как люди в старые времена метали гарпуны в китов и тюленей. В этой стойке она выиграла национальный чемпионат, а потом и чемпионат мира.
Филлипс настраивал боксёров как машины, и ему не было дела до её желания учиться чему-то новому, ведь старое работало, значит, нечего было менять. Ей же хотелось окунуться в новые стили бокса, изучить новые приёмы, увидеть, как работают люди, которых прежде она могла видеть лишь на канале «Showtime». Бить крюками как Чавес, ловить боковым на скачке как Рой Джонс. Филадельфийская школа, старый мексиканский стиль – для неё это был целый океан, в который так хотелось броситься с головой. Объехать разные залы, даже страны. Посмотреть, как ставят защиту на Восточном побережье, как учат в зале «Wild Card», как натаскивают на упорную работу голова в голову в Мексике.
Впрочем, Робертс всё же принёс нечто новое. Зачастую те тренеры, что раньше выступали как бойцы, желают обучить своих подопечных самой успешной своей комбинации на ринге, той, которую они умели делать лучше всего. Была такая и у него.
– Когда выступал, часто делал одну вещь, – говорил он. – Если парни кидались на меня с атакой, я делал встречу на отходе через левый боковой, но бил его не просто так, а с подводящим правым. Смотри, я кидал правый прямой, но очень легко, лишь для того, чтобы сбить парню прицел, а главным был второй удар, левый хук, при котором левую ногу загружаешь, а на правой разворачиваешься так, чтобы оказаться к противнику боком. Смотри, словно поворот на отходе, и ты оказываешься вне его линии атаки.
– Ясно, – она повторяла, разыгрывала как по нотам.
– Да, именно так. Хорошо идёт. Лёгкий правый, встряхиваешь его чуть-чуть, и вдруг левым крюком накрываешь. У меня не было природного сильного удара, но от этой комбинации люди иногда падали.
С Тайлером она работала даже больше чем с Робертсом. Со временем он заменил для неё почти всех других падменов в зале, экономя её финансы. Он тоже старался учиться. В первое время мог делать лишь самые простые подставки и часто сбивался, заставляя её мазать, или забывал подставить лапу, когда кулак едва не чиркал его по лицу. С каждым разом было всё лучше. Человек способен научиться чувствовать другого на уровне почти интуитивном, если часто практиковаться вместе, подстраиваться под ритм движений. Постепенно она стала замечать, что он умеет
– Жёстче! Ты можешь жёстче! – обычно говорил он, когда держал ей кожаный гонг под тяжёлый удар. – Да, замечательно. Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя природная предрасположенность к боксу?
Когда они работали одни в пустом зале, он часто любил поговорить, находя в ней приятного собеседника, которому нравится болтовня о боксе, ММА, боях, разных стилях, спортсменах, удачных и провальных карьерах.
– Неужели?
Он был не первым, кто считал, что она создана для бокса. Ей говорили так многие тренеры.
– Тут дело в чистой физиологии, – продолжал он. – Прежде всего, у тебя достаточно длинные руки. У короткоруких почти нет шансов в боксе, лишь единицам удавалось чего-то достичь с такими данными. Особенно это касается профессионалов. Любители ещё могут как-то отбегаться, но профи часто приходится стоять лицом к лицу. С длинными руками можно доставать противников на максимальной дальности, когда они не способны до тебя дотянуться. Возьми тех же Кличко, без этого преимущества весь их бокс был бы мёртв.
– Да ты гений.
– Банальность, но, как показывает опыт, не все учитывают даже такие простые вещи. Во-вторых, у тебя достаточно широкие плечи, что редкость для женщин, и сильные ноги, а это даёт хорошую координацию. Есть два типа боксёров, одни создают энергию удара из разворота плеч, вторые генерируют энергию за счёт центра массы, что находится в районе бёдер, словно толкаются ногами в своём ударе. Есть ещё, конечно, те, кто просто давит темпом и скорее изматывает противников. Популярно в любителях. Не подумай, что я не уважаю таких.
– Не обвиняю тебя в таком грехе.
– Так вот, хорошие боксёры могут, конечно, использовать обе техники, но обычно всегда тяготеют к какому-то одному виду силовых ударов. Возьми Тайсона, он всегда бил за счёт толчка, напротив, многие мексиканцы знают только первый способ, через плечи, и никогда не используют второй. Вспомни хотя бы Оскара Де Ла Хойю, который часто рубился на средней дистанции как вполне традиционный мексиканец. Насчёт же тебя… Моё мнение, что лучшие удары у тебя идут от ног, с толчком. Ты умеешь, конечно, неплохо крутить плечи, но, именно когда толкаешься с ног и входишь всей массой, именно тогда заставляешь людей падать сразу, навзничь. Это не тот эффект, когда ты рубишь боковыми, по-мексикански, постепенно выбиваешь дух и, наконец, переламываешь, заставляешь сесть на землю, нет, тут происходит словно какое-то чудо. Тело падает после одного касания, складывается как безвольная кукла. Это истинная магия бокса.
Он подставлял ей снаряд под одиночные, силовые удары, упирал его в грудь или в бедро, чтобы распределить энергию на всё тело и не отбивать руки. Она растягивалась в каждом выпаде, чередовала боковые и прямые, развороты плеч и толчки с ног, как он и говорил. Гонг отвечал на каждый удар мощным гулом, и она видела удовлетворение в глазах Тайлера, когда он принимал тот импульс, что она отправляла в него.
– Да, даже когда ты бьёшь свой правый прямой, ты делаешь это не просто с разворотом плеч, но с поворотом бедра, будто бросаешь гарпун в цель, – продолжал он, оценивая её технику со стороны. – Как ты и говорила. Твой тренер был прав, так его называя. У тебя есть взрыв в ударе. Знаешь, существуют быстрые и медленные мышечные волокна. У тебя доминируют быстрые. Ты куда больше спринтер, чем стаер. Главная твоя сила в ногах.