Раб любви
Шрифт:
На протяжении всей ночи она крутилась на кровати, представляя его обнаженное тело на ее, как его язык и руки дразнят ее. В этих фантазиях она была дикой женщиной. Неутолимой. Она вцепилась в его спину, прокричала его имя и взяла в рот всю его длину.
В ее снах она шептала:
– Больше. Дай мне больше.
– Только для тебя и никого другого, - отвечал он ласково.
– Сильнее, сильнее, - умоляла она.
Он мягко смеялся:
– О, я только рад доставить тебе удовольствие.
– Никаких разговоров. Только удовольствие.
Несколько раз она порывалась
Ее тело жаждало мужчину, но ее гордость настаивала на том, чтобы она отдала себя только тому, кто будет любить ее. Как раб любви Тристан должен был удовлетворять его хозяек, даже если они были непривлекательны, а Джулия не хотела быть очередной женщиной, которая вызывала бы у него единственное желание - поскорее покончить со всем этим. Какой же она была бы жалкой в этом случае.
Да, жалкой. В глубине сердца она всегда хотела сказки: мужчину, который считал бы ее самой красивой женщиной в мире, который страстно и безумно любил бы ее. Который поклонялся бы своей возлюбленной. Ладно, последнее - уже чересчур, но мечты о "жили долго и счастливо" никогда не покидали ее. И не покинут.
Должен быть кто-то и для нее. "Пожалуйста, пусть будет кто-то и для меня", - взмолилась она. Если она найдет его, может, на нее снизойдет удовлетворение.
Закрыв глаза, Джулия попыталась убрать Тристана из ее головы и представить мужчину, который желал бы ее и не пугал. У нее правильные черты лица, мягкая улыбка. Он среднего роста, не намного выше ее. Он добрый и мягкий, немного стеснительный. И самое главное - он никогда не заставит ее чувствовать себя глупой, или непривлекательной, или недостойной.
Неужели она просила о многом?
– Нет, - пробормотала она. И чем дольше она воображала этого мужчину, тем больше он принимал очертания ее нового соседа Питера. У него были каштановые волосы, добрые карие глаза, и на его лице всегда играла добродушная улыбка. Хотя ее и не влекло к нему физически, но в компании Питера она всегда чувствовала себя комфортно. Но единственная проблема заключалась в том, что он вел себя так, будто никак не интересовался Джулией.
"Но ты также не вела себя, словно не интересуешься им", - напомнила она себе.
Она вздохнула. Как бы отреагировал Питер, если бы она прямо сейчас позвонила ему и пригласила на свидание? Упал бы на колени и начал благодарить ее? Или потребовал, чтобы она больше никогда не звонила ему? На волне нахлынувшей решимости она решила, что ей все равно на его реакцию. Она просто возьмет телефон и пригласит его на ужин. Сейчас. Сегодня. В эту секунду.
Хотя лучше утром.
Уверенность медленно испарялась. Джулия натянула на себя одеяло и вспомнила первое и единственное свидание в своей жизни. Ей было шестнадцать, она была очень стеснительной и немного шаловливой. Брайан Дэвидсон, самый популярный мальчик в школе, пригласил ее на ужин. Так как она была без памяти влюблена в него вот уже несколько лет, то по глупости своей согласилась.
На свидании они ели пиццу в местной забегаловке и говорили о жизни. Он так заботился о ней, говорил много комплиментов,
Позже в этот вечер он отвез ее к себе домой. Его родители были где-то в городе, так что они остались одни. Или она так думала.
Они немного поговорили, а потом, смущаясь, Джулия сказала, как сильно он ей нравится, что она бы хотела, чтобы ее первый раз был с ним. Он улыбнулся, но глаза остались холодными, и потянулся к ней, чтобы поцеловать. Спустя мгновение, его губы коснулись ее, и все ее мечты стали явью. А потом она услышала голос:
– Отстой, Брайан. Ты же не собираешься на самом деле ее целовать? Мы спорили, чтобы ты просто погулял с ней в городе, а не лизался.
Хантер Стивенс, лучший друг Брайана, стоял в прихожей, а за ним - еще три мальчика. Все они давились от смеха.
– Брайан, ты такой замечательный!
– начал кривляться один из них.
– Чувак, если бы я еще раз услышал это от нее, то точно блеванул.
Брайан отодвинулся от Джулии, и на секунду в его глазах промелькнуло сожаление.
– Я заставил ее заткнуться, ясно? Почему вы так долго? Еще чуть-чуть, и я бы уже отчаялся.
Пока мальчики продолжали смеяться и издеваться над ней, Джулия собрала осколки своей гордости и выбежала из дома с высоко поднятой головой. С каждым шагом по направлению к дому на дамбе, сдерживающей ее эмоции, образовывалось все больше трещин. В конце концов, унижение и отчаяние разрушили ее - плотину прорвало. Джулия опустилась на землю и рыдала до тех пор, пока ее слезные железы чуть не взорвались от потока слез.
Этот вечер уничтожил каждый грамм самоуверенности, что у нее была, а она и так не страдала от самолюбия. Джулия и до этого была стеснительной, а теперь стала косноязычной идиоткой.
Как может мужчина влюбиться в простую, нервную, неуклюжую женщину?
Никак.
Но...
Может, сейчас все может поменяться. Она выпрямила плечи, посмотрела на потолок, чувствуя уверенность, растущую в ее груди. Да. Да! Все может поменяться. Тристан сможет помочь ей. У него было много опыта с противоположным полом, и Джулия могла извлечь выгоду из его умений. Не так, как ему хотелось бы, проводя часы в постели, буквально воспламеняя простыни, а другим способом. Другим. Более продуктивным. Он мог бы научить ее, как привлечь мужчину. Как привлечь Питера.
Конечно, она не хотела своего соседа так, как хотела Тристана, но, похоже, это ее крест. Она нуждалась в Питере. Он был так похож на нее, Такой сдержанный и одинокий, простой и неопытный. Безопасный.
Вопрос заключался лишь в том, захочет ли Тристан помочь ей? Она отказала ему в его обязанностях раба любви. Она уставилась в окно, прижав к груди подушку. Звезды мерцали на темном бархате ночного неба. Тристан ясно дал понять свои намерения по отношению к ней. Она была его хозяйкой, поэтому должна находиться в постели - с ним. И ни с кем другим. Так как она сможет уговорить его помочь ей соблазнить другого мужчину?