Рабиндранат Тагор
Шрифт:
Когда сын вернулся, закончив занятия, он отправил его работать в поместье, чтобы Ротхиндронат смог на практике продемонстрировать крестьянам преимущества передовых методов сельскохозяйственного производства. Была создана ферма, на которой испытывались новые культуры, сельскохозяйственные орудия, подходящие к условиям Индии, и даже устроена маленькая лаборатория. Позднее появились и тракторы, и хотя поначалу крестьяне подозрительно относились к машинам, но вскоре они научились пользоваться благами механизации.
Но главная проблема сельской экономики слишком сложна, чтобы разрешить ее лишь введением лучших машин и приспособлений для сельского хозяйства. Избыток населения давит на экономику, и дело не только в лучшем использовании земли, но и в том, чтобы использовать излишнюю рабочую силу, которой не находится применения в течение большей части года.
Это не поэзия, а жизненная проза. Тагор верил, что, несмотря на забитость, неграмотность, крестьяне сумеют разобраться в том, что для них полезно. Возможно, он был наивным, неисправимым оптимистом, но в этом заключалась суть его веры в человечество.
Однако продолжим наш рассказ. В другом письме к сыну Рабиндранат писал: "Я думал о кустарных промыслах, которые можно ввести среди наших крестьян. Здесь ничего не растет, кроме риса. Но у них есть глиняная почва — она может стать сырьем. Хотел бы я знать, нельзя ли ввести гончарное дело как кустарное производство. Постарайся выяснить, не смогут ли жители деревни заняться производством глиняной посуды, вложив деньги в печь для обжига. Можно научить их также изготовлять зонтики. Не забудь разузнать об этих вещах". Он уговаривал крестьян в своих поместьях в Потисаре создать общину, которая возьмет на себя организацию труда и быта. Община эта, под названием Хитайши Сабха, объединила около 125 деревень с 60–70 тысячами жителей. Сабха создала свой денежный фонд, в который вносил вклад и Тагор, открывала школы, больницы и другие центры улучшения быта, осуществляла самоуправление в своих пределах.
В одном из писем этого периода Тагор подводит итог своим трудам: "Мы достигли договоренности, что крестьяне теперь сами будут заниматься благоустройством: чинить дороги, рыть колодцы, создавать выборные суды, открывать школы, расчищать джунгли, собирать запасы зерна на случай неурожая — одним словом, всеми мерами содействовать благоденствию своей родной деревни".
И все время, пока доброжелательный землевладелец занимался улучшением быта своих крестьян, художник в нем наблюдал за жизнью, за радостями и печалями простых людей, их любовью и враждой, маленькими подвигами терпения и героизмом. Тагор всегда искал величия в малом и нашел это величие в жизни этих людей, которую описал в своих рассказах. Это был его новый выход на арену творческого самовыражения. В стихотворениях, песнях, пьесах, романах и статьях он нащупывал новые пути, пока не достигал совершенства. Но в жанре короткого рассказа он не следовал никаким заранее известным образцам, да в литературе его страны и не существовало таких образцов. Из индийских писателей той поры он первым обратился к этой форме. Чехов и Мопассан — единственные два иностранных мастера слова, которых можно поставить с ним рядом. Но известный индийский социолог Д. П. Мукерджи, сам одаренный и плодовитый писатель, так сказал об их различии: "У русских классиков видна искренность души, у французских — искренность разума, а у Тагора искренность чувства. Если мы стыдимся своих чувств, то рассказы Тагора написаны не для нас. Если мы лишены этой слабости, они покажутся нам одними из лучших в мире".
Сюжеты многих из этих рассказов подсказаны реальными сценами или случаями. Об истории их зарождения он рассказывает в письмах этого периода.
Где бы ни приютилась деревня на речном берегу, в ней всегда есть гаг, каменные ступени, ведущие к воде куда мужчины и женщины, молодые и старые, приходят искупаться и поболтать. Он увидел один такой гат, с крытыми мхом старыми ступенями, и подумал: о чем могли бы поведать эти ступени, если бы обладали даром речи? Похожее ощущение он пережил некогда в детстве, когда жил в старом дворце моголов в Ахмадабаде. То воспоминание легло в основу рассказа "Голодные камни". И вот теперь в истории, названной "О
Прошли годы. И однажды камни ощутили знакомую судорогу восторга. Но в шагах Кушум больше не было той светлой музыки. Она вернулась в деревню вдовой. Прошло еще несколько лет, и Кушум превратилась в юную и привлекательную женщину, "как еще прекраснее становятся водные просторы Ганги, когда она разольется от дождей". Через некоторое время в деревню прибыл высокий и красивый отшельник-саньяси, он поселился в храме Шивы неподалеку от гата. Мужчины и женщины деревни приходили слушать его поучения, но среди них не было Кушум.
Как-то в вечер полнолуния Кушум пришла и села на ступенях. Никого не было вокруг. Через некоторое время саньяси вышел из храма и стал спускаться к реке. Внезапно он заметил одинокую женщину у воды. Кушум подняла голову, и они взглянули друг на друга при свете полной луны. "Как тебя зовут?" — спросил он. Кушум назвала свое имя. После этой встречи она приходила каждый вечер, приносила цветы для украшения храма и, замирая, слушала речи отшельника. Но затем Кушум внезапно исчезла и долго не появлялась ни на гате, ни возле храма. Когда саньяси послал за нею, она пришла и призналась, что во сне увидела себя в его объятиях. Саньяси просил Кушум забыть его и исчез из деревни. Больше его не видели.
Кушум медленно спустилась по ступеням, и замерла, глядя на воду. "С детства она любила эту реку, я если теперь, когда жизнь ее разбита, река не примет ее в свои объятия, то кто же примет! Я услышал всплеск и больше ничего".
Это один из самых типичных рассказов Тагора. Сама природа, так называемая бесчувственная материя, принимает участие в сюжете и помогает создать атмосферу благоговейного трепета, которая более, чем сюжет, определяет суть происходящего. Точно так же в "Рассказе дороги" дорога повествует, какие тайные стремления и обманутые страсти видела она. Почти во всех произведениях авторская нежность и симпатия на стороне женщин, юных девушек и маленьких детей. Портреты детей и подростков — мальчиков и девочек — создаются им с бесконечной нежностью и почти сверхъестественным проникновением в душу. Взрослые же герои-мужчины обычно рисуются в иронических тонах, даже если судьба их трагична. Пожалуй, единственное исключение — это Кабуливалла в одноименном рассказе, но ведь он афганец, а не бенгалец.
Тагор видел на улицах Калькутты высоких, дюжих пришельцев из Кабула, торговавших сушеными фруктами и орехами. Их называли "кабуливалла", рассказы о них нагоняли страх на бенгальцев. Считалось, что они вполне способны красть детей и уносить их в огромных сумах, висевших за их широкими плечами. Но конечно же, думал Рабиндранат, они тоже люди и тоже любят своих детей, как все родители по всему свету. И вот мрачный Кабуливалла становится в рассказе Тагора одним из самых привлекательных персонажей во всей бенгальской литературе. Дружба, которая завязалась между этим неграмотным, неуклюжим здоровяком, пришедшим с суровых гор Афганистана, и пятилетней бенгальской девочкой Мини, с ее нескончаемой болтовней и весельем, стала трогательным свидетельством того, как человеческое общение превозмогает барьеры расы, религии и социальных предрассудков.
Рассказы этого периода касаются различных аспектов жизни Бенгалии и описывают типы из всех классов общества. В целом они дают реалистическую и яркую картину жизни народа. Они замечательны тем, как тонко Тагор соединяет точные наблюдения и живую игру воображения, жалость и иронию, жизнь природы и жизнь человека, свидетельствуют о его удивительном даре выражать суть событий, о его широком гуманизме, нетерпимости к общественному злу.
Индия, которую он изображает, — это не фальшиво романтичная Индия Киплинга и туристских путеводителей. Он изображает подлинную Индию, Индию переходного периода, когда социальные классы по-разному реагировали на приход машинного века. В отличие от многих персонажей его пьес и романов, представляющих собой либо абстрактные типы, либо воплощение авторских идей, герои его рассказов всегда жизненны и ярки.