Работа на лето
Шрифт:
— Ну… правила такие… чего теперь…
Казачонок мотнул головой и отвернулся. Генка спросил:
— Ты, небось, терский?
— Ну терский, ну? — с вызовом спросил мальчишка. — А что?
— А ничего, — дружелюбно сказал Генка и хлопнул ладонью по стволу дуба. — Хорошо, что терский…
… —Значит, так, — Серый хрюкнул от переполнявших его чувств. — Рэкс, побежишь к нашим. Всё запомнил?
— Всё, звеньевой, — мальчишка подтянулся.
— Вперёд. Чтоб через три часа максимум был в селе.
Бурцевмладший тут же бесшумно исчез среди деревьев.
— Вот тут, — Серый положил на колено карту, — брошенный кордон. Это я тебе, Ген, говорю. Он не слишком сильно в стороне от их маршрута. Сейчас рвём к нему и даём зелёную. Отвлечём их на себя постреляем, получится — ещё и уйдём. А время они так и так потеряют… За мной… бегом… марш!..
… Кордон когдато был обширным — большой двор, колодец, жилой дом, банька, несколько сараев — но всё давно позаваливалось и обветшало. Однако для обороны место было неплохим — весь комплекс стоял на склоне, внизу которого была болотистая равнинка, а дальше — ещё один склон, спуск, где деревья росли довольно редко. Серый с удовольствием бабахнул в небо, и все четверо какоето время с интересом смотрели, задрав головы, как в небе догорает зелёная звезда. Потом звеньевой опустил голову:
— Клир, займи позицию вон там на печи… Сверре — вон на тех
брёвнах. Вы оба будете за снайперов. Бурый — к воротам. Я тут, за углом. Расходимся и ждём. Отходить только по моей команде. Если меня шлёпнут — командует Клир, — и Серый замурлыкал, а остальные мальчишки — кроме не знавшего слов Генки — подхватили, превратив мурлыканье в настоящую песню:
— Покажи мне, Русская матьземля,Что за нечисть топчет твои поля Да чужая речь, да ворожий гнет,Да пора их сечь, да на бой вперед. Я возьму топор, наточу острей,Я надену Коловрат на рукав. Я очищу Родину от зверейНа своей земле покажу, кто прав. Я пойду во поле, да разойдусь,Я пойду потешусь — повеселюсь. Чтобы всяка мразь, чтобы мордой в грязь,Чтобы каждый знал, на Руси кто князь. Попрошу у предков победы я Впереди ждет битва великая,Славою златой окрыленная,Да водой живой окропленая. Да водой живой окропленая Али ждет стрела каленая. Да на смерть чихать, ведь за мною — рать,Время Русь спасать, время жатву жать. Время жатву жать — время Русским встать,Да Святое Воинство собирать Иноземцев власть время гнать долой,Время жертвы класть на алтарь святой. (1)Генка слушал песню и всматривался в лес. Конечно, казаки увидят «свой» сигнал, но едва ли так просто выйдут — и всё. Надо следить внимательно…
… Прошло около получаса. Становилось всё жарче, накатывал день конца июня, середина лета, считай… Генка зевнул, потряс головой, полил на неё из фляжки — и так и замер с поднятой рукой. Стоящий на выступе усатый мужик, дружелюбно улыбаясь, вытянул у него изпод локтя «Minimag» и сказал, приставив к боку мальчишки ствол своего маркёра. Большие очки придавали ему потусторонний вид:
1. Слова М. Кузнецова
— Слезай. Слезайслезай… — и улыбнулся: — Пластунов задумали обмануть? Ээхх!
Генка медлил. Серый и Бурый сидели на корточках — уже без оружия и с поднятыми руками. Их держал на прицеле второй казак. Никита, отталкивая руку третьего и тоже безоружный, нехотя сползал с развалин, на лице у него было чистейшее отчаянье. А по склону неспешно, тремя колоннами, спускались казаки.
— Гадство, — угрюмо сказал Генка. Конечно — они выслали разведку, та обошла кордон по дуге — просто на всякий случай! — высмотрела мальчишек и атаковала с тыла. — Всё. Сдаюсь. Посторонитесь, я слезаю.
Казак посторонился…
Генка застрелил его в прыжке из выхваченного изпод мышки — с другой стороны тела, незамеченного казаком среди лохмотьев "кикиморы"! — PGP. Перекатился, передёргивая затвор, под прикрытие печки, попал во второго, охранявшего Серого и Бурого. Никита не долго думая, рухнул на третьего всей массой — и через секунду и тут тоже был окончено. Больше не обращая внимания на растерянно моргающих казаков, машинально вытиравших краску от попаданий, мальчишки расхватали оружие, разбегаясь по местам.
— Огонь! — скомандовал Серый.
Дальность прицельной стрельбы из маркёра — не больше 60 метров. Но противник был уже даже ближе. А частые выстрелы оказались для него совершенно неожиданными. Упали все, но за себя Генка мог сказать, что попал дважды, оба раза — в маски.
Но атака только начиналась. Подчиняясь чьимто отрывистым командам и прикрывая друг друга бешеным огнём, казаки начали продвижение вперёд. На болотистом открытом пространстве их продвижение здорово замедлялось. Генка с Никитой вели прицельный огонь одиночными. Когда «убитых» оказалось около десятка — попытки атаковать в лоб, подавив оборону огнём, прекратились. Не дожидась дальнейших действий противника, Серый жестом отдал приказ на отход…
… Пробежав километра четыре по лесу, мальчишки остановились перевести дух, поесть и попить.
— Ну ты дал, — Серый хлопнул Генку по плечу. — Так тихо подошли — молодцы, ничего не скажешь — а ты дал!
— Дал, дал, — передразнил Генка. — Учишь вас, учишь…
— Так ни у кого запаски не было, один ты взял… Ну что, к селу давайте выбираться?..
… Когда звено «выбралось», бой был в разгаре.
В целом Серый оказался прав. Казаки ещё вчера вечером одним из отрядов проскользнули к околице с севера (попутно «вырезав» беспечно подставившееся им 5е звено Серёжки Валуева), с утра подняли тарарам. Но тот отряд, который должен был под этот тарарам атаковать село, опоздал на два часа — его выследил и атаковал Диман с первым звеном. А когда атака всётаки началась — выяснилось, что где-то в лесу завязла поддержка. Тот самый отряд, который связал боем Серый. Короче говоря, атака получилась разрозненной, похожей больше на удар растопыренными пальцами, да к тому же обороняющиеся были предупреждены почти обо всём. Атакующим оставалось перегруппироваться и прорываться нахрапом на одном направлении, что они и сделали.
Поредевший отряд собрался на берегу озера. Все сидели с оружием между ног в ложбинке, а Диман с десятниками лежал наверху, рассматривая поле боя. Потом они спустились вниз.
— Значит так, — Диман достал и расстелил карту. — Они прорвались на околицу вот здесь и опять разделились. Примерно полсотни пробираются вот тут к центру. Наши их скорее всего не видят. По крайней мере, на пути у них никого нет, только заслон у площади, но там всего человек шесть. Нас сколько?
— Двадцать два человека, — доложил Мачо.
— Отлично… Клир, бери своих снайперов…
— Мэри I уложили, — сообщила Тонида.
— Ясно… Бери Сверре и Мэри II, пойдёте вот здесь и прижмёте их огнём, — Диман показывал по карте. — Мы проберёмся берегом за кустами и атакуем с тыла.
— Понял, — Генка досыпал шариков в фидер, проверил баллон.
Пошли, снайпера…
… Без местных ребят Генка не успел бы — они едва заняли позиции в палисадниках, как в начале улицы среди разросшейся зелени брошенных садов появились казаки — они двигались по обе стороны улицы двумя шахматными цепочками, осторожно, но быстро. Генка подумал, что скорее всего они когото захватили в плен и расспросили о сельских улицах, может быть, даже планчик набросали. Ну ладно. Он прицелился и открыл огонь очередями, глуша одиночные прицельные выстрелы своих ребят.