Работа над ошибками

Минасян Татьяна Сергеевна

— Только не надо теперь расстраиваться! — огненная красавица подошла совсем близко, почти вплотную к Игнату, так что он ощутил исходящий от нее жар и даже слегка отодвинулся. — Да, ты поступил неправильно, но большинство

ошибок можно исправить — разве в школе тебя этому не учили? Именно этим ты сейчас и занимаешься! Ну вставай, пошли дальше, все равно уже весь хворост сгорел! Игнат старательно затоптал оставшиеся от хвороста тлеющие угли, и они с Дымчаткой побежали дальше. К въезду в город они вышли, когда уже совсем рассвело, но прохожих на улицах по-прежнему было немного — большинство горожан еще спали. Так что огневке и здесь удалось сохранить свое существование в тайне от других людей: она снова маскировалась под огонек окурка или пряталась в подвальных окошках.

— Вот больница, где лежит твоя бабушка, — объявила она, приведя Игната к какому-то высокому дому. — Зайди вон в ту дверь и спроси, в какой она палате. А если тебя не будут к ней пускать, скажи, что тебе это срочно надо, что тебя к ней родители прислали, ну, или еще что-нибудь придумай. Справишься?

— Конечно! — после ночного путешествия через лес Игнат был уверен, что справится с чем угодно. — А ты теперь куда?

— К кому-нибудь на кухню, в огонь, — улыбнулась Дымчатка. — А может, какой-нибудь парк поищу — вдруг там костер разведут из сухих листьев? Ну беги, тебя ждут!

— Спасибо тебе, — тихо произнес Игнат, но огневка уже спешила куда-то через дорогу, почти невидимая в лучах восходящего солнца. Таблеткин вбежал в больницу и после получаса упрашиваний дежурной медсестры отвести его к бабушке все-таки оказался, наконец, в ее палате. Бабушка спала, но когда он вошел, открыла глаза и с удивлением посмотрела на внука. А он молча бросился ее обнимать, твердо зная, что больше никогда не будет веселиться, когда его родным и близким плохо — даже если сами они не станут против этого возражать.

Вскоре бабушку выписали из больницы, и она вернулась домой. Ругать внука за самовольный побег из поселка в город она не стала. И вообще, они с Игнатом стали еще более дружны, чем были раньше — их соседка много раз говорила, что никогда не встречала ни одного более счастливого семейства. А огневку Игнат, к своему крайнему сожалению, больше ни разу не видел. Хотя иногда ему все-таки казалось, что в пламени конфорки, свечи или костра появлялось так хорошо знакомое ему светло-синее с оранжевыми искорками лицо…

СПб, 2006