Работа над ошибками
Шрифт:
– Да уж. Ну что, откроешь дверь?
– Да пошли они к черту! Меня ни для кого нет дома. Пойду взгляну из-за занавески – просто интересно, кого принесло.
Подойдя к окну, Питер осторожно выглянул на улицу. Перед дверью в тусклом свете фонаря стояли двое молодых мужчин в пиджаках с подбитыми ватой плечами. На пьяниц они не были похожи.
– Понятия не имею, что это за типы, – пробурчал Питер.
Стефани включила ночник.
– Погаси сейчас же!
Она снова щелкнула выключателем. Однако посетители заметили свет и снова принялись
– Пожалуй, лучше уж я пойду открою, – сказал Питер и двинулся к двери.
– В такое время с добрыми намерениями не приходят.
– Я накину цепочку.
Питер набросил на плечи халат. Звонки и громкий стук не прекращались.
– Иду, иду! – громко крикнул он, опасаясь, что неожиданные ночные посетители разбудят остальных жильцов дома.
Вставив в гнездо цепочку, он отпер замок и, чуть приоткрыв дверь, осторожно выглянул в образовавшуюся щель.
– Мистер Даймонд? – спросил один из мужчин.
Питер нахмурился. Вряд ли каким-то бродягам могло быть известно его имя.
– Да, я. Что вам нужно?
– Я инспектор полиции Смит, а это сержант Браун. Мы из полиции Эйвона и Сомерсета.
– Эйвона и Сомерсета? Что-то вы далековато забрались от вашей территории, вам не кажется?
– Вы не возражаете, если мы войдем? – произнес мужчина, представившийся инспектором Смитом, и поднес к лицу Питера свое удостоверение так близко, что тот сумел разобрать, что в нем написано.
Вряд ли люди, действующие под вымышленными именами, выбрали бы фамилии Смит и Браун, подумал Даймонд.
– Вообще-то уже очень поздно, – заметил он. – Чему обязан? Кто-нибудь умер?
– Нет, сэр.
– Тогда в чем же дело?
– Мы могли бы поговорить внутри, мистер Даймонд?
Питер вынужден был признать, что настоящие полицейские говорили бы с потенциальным свидетелем преступления или с человеком, представляющим опасность, именно так.
– Я сам бывший сотрудник полиции. Мне хорошо известны мои права.
– Мы это понимаем, сэр.
– Если меня в чем-то подозревают, я хочу знать, в чем именно.
– Уверяю вас, сэр, мы здесь не для того, чтобы вас допрашивать.
– Однако речь идет и не о визите вежливости – раз уж вы приехали сюда из Сомерсета.
– Верно, сэр. Мы к вам по срочному делу. Поверьте, иначе мы не стали бы вас беспокоить в такое время.
Даймон сбросил цепочку.
– Не волнуйся, дорогая, это из полиции, – сказал он, чтобы успокоить Стефани, но сообразил, что выбрал для этого не самые подходящие слова.
Питер проводил посетителей в гостиную. После того как они окинули взглядом помещение, по их лицам сразу стало ясно – они не понимают, каким образом бывший офицер полиции мог пасть так низко.
– Кофе?
– Пожалуйста, немедленно позвоните по этому номеру, мистер Даймонд, – произнес инспектор Смит, протягивая Питеру листок бумаги и, помедлив, добавил: – У вас ведь есть телефон?
Питер направился к аппарату. Он заметил, что сержант Браун, повернувшись, прикрыл дверь комнаты. Это было сделано не для того, чтобы не допустить сквозняка: посетители не хотели, чтобы Стефани слышала разговор. Просто киношные шпионы, с раздражением подумал Даймонд.
Он набрал написанный на листке номер. Трубку на другом конце провода сняли после двух гудков.
– Да? – раздался неизвестный Питеру голос.
– Это Питер Даймонд.
– Отлично. Я Фарр-Джонс, начальник полиции Эйвона и Сомерсета. Полагаю, мы с вами не знакомы.
Даже если бы Фарр-Джонс и Питер Даймонд хорошо знали друг друга, они вряд ли проводили бы много времени вместе. Судя по голосу, начальник полиции Эйвона и Сомерсета был завсегдатаем гольф-клубов и званых обедов, которых Питер избегал как чумы. Но его имя Даймонду приходилось слышать. Патрик Фарр-Джонс получил назначение на свою нынешнюю должность полтора года назад. Раньше он служил в Норфолке. Начальник регионального отделения полиции среди ночи сидит у телефона и ждет чьего-то звонка? Видимо, речь действительно шла о чем-то важном.
– Вас, вероятно, интересует, по какой причине я попросил вас со мной связаться? – бархатным тоном произнес собеседник Даймонда.
– Нет.
Ответ Питера сбил с толку Фарр-Джонса, который явно ожидал другой реакции на свои слова. Сделав небольшую паузу, он продолжил в том же любезном тоне, начав с комплимента:
– Отлично сказано! Хороший детектив не делает никаких предположений, не имея в своем распоряжении фактов.
– Я больше не детектив, мистер Фарр-Джонс.
– Верно, но…
– И это еще большой вопрос, был ли я когда-нибудь хорошим детективом.
– Насколько мне известно, вы были очень хорошим работником.
– Что ж, жаль, что этого никто не заметил раньше. Так что же случилось? Если об этом писали газеты, то я их не читаю – за исключением объявлений о найме на работу.
– Значит, вы ничего не слышали о человеке по имени Маунтджой?
В памяти Даймонда всплыла картинка из далекого прошлого: спальня, лежащая на кровати мертвая женщина в светло-голубой пижаме. На ткани пятна крови от множественных ножевых ранений. И еще одна странная деталь, о которой упомянули в своих репортажах журналисты: дюжина нераспустившихся бутонов красных роз. Одни из них были обнаружены во рту женщины, другие кто-то просто разложил на теле убитой. В свое время эта история наделала много шума.
– И что с ним?
– Меня удивляет, что вы ничего не слышали. Всю последнюю неделю газеты только об этом и пишут. Он сбежал из тюрьмы Олбани.
– Господи!
Питер Даймонд лично арестовал Джона Грейнджера Маунтджоя 22 октября 1990 года за убийство журналистки Бритт Стрэнд, совершенное в ее квартире в Бате, в районе Ларкхолл. Маунтджоя приговорили к пожизненному заключению.
– Речь идет об очень неприятной истории, мистер Даймонд.
– И какое отношение ко всему этому имею я?