Рабы «Microsoft»
Шрифт:
Тодда весь день не было — воевал с родителями. Баг, Сиг, Эммет и Сьюзен ходили кругами и надеялись, что «случайно» наткнутся на Тодда и что-нибудь подслушают, но безуспешно.
Аэропорт Маккарана находится почти в центре Лас-Вегаса, и каждые одиннадцать секунд над городом пролетает самолет. Мы с Карлой ходили между павильонами и увидели Барри Диллера в сером шерстяном костюме без бэджа. Потом мы присели на лестницу возле кучи картонных коробок, чтобы дать ногам отдохнуть, и стали считать самолеты. Информационный перегруз!
Карла подергала самсунговский
— Дэн, что это все говорит о нас как о людях? Чего мы добились, экстернализировав жизнь через электронные единицы роскоши, комфорта и свободы?
Хороший вопрос, подумал я. А потом заметил, что все спрашивают: «Видел что-то новое? Видел что-то новое?» Как мантра выставки.
Карла сказала, что человек не может затащить себе в дом все.
— Можно купить стереосистему, микроволновку, радиотелефон… И так далее. Но в какой-то момент список необходимого заканчивается. Да, можно покупать более мощную и дорогую технику, но не принципиально новую. Наверное, число типов вещей, которые мы создаем, определяет, на что мы способны как вид.
«Virtual Boy» Nintendo показался мне самой продвинутой штучкой на CES. SEGA получила награду «Самый шумный павильон», а это на CES много значит.
Баг, Сиг и Карла немного расстроились, каким «семейно ориентированным» стал Лас-Вегас. Мы очень хотели обнаружить хотя бы остатки славной истории грязи и морального разложения. Если в Лас-Вегасе нельзя утонуть в пучине разврата, зачем он тогда нужен?
Во время полуторачасовой паузы между собраниями мы решили съездить в отель-казино «Сахара» и посмотреть на порнокомпонент их шоу. Говорят, что это тщательно изолированная комната на втором этаже, под завязку забитая новейшей аппаратурой для… э-э… киберстимуляции.
Свободных такси не было, и нам пришлось сесть вместе с худшим трансвеститом на планете. Его звали Дарлина: огромные волосатые пальцы и щетина, как у Фреда Флинтстоуна. Дарлина без умолку рассказывал, как в прошлом году в особняке Хефнера из «Плейбоя» познакомился с Памелой Андерсон из «Спасателей Малибу». Еще полмили он обсуждал с Сигом, нашим врачом, операции по улучшению формы груди.
Для смеха я сказал Дарлине, что иногда Карла любит наряжаться мальчиком времен короля Эдварда, и он очень заинтересовался. Веселенькая получилась поездка…
Порнопавильон привел нас в ужас. Какая-то дикая порноэнергия, толпы женщин с грудями как баскетбольные мячи… Может, для фантазирующих холостяков это и классно, но, как только видишь это своими глазами, становится муторно. Порнография делает секс непривлекательным.
Через полчаса всем надоело и мы направились к двери. Вдруг толпа рванула в сторону: в отдельной палатке стоял Джон Уэйн Боббит, [155] одетый как майкрософтовец. А вокруг — жительницы планеты Соблазн-5, нашпигованные силиконом.
155
Джон Уэйн Боббит — человек, которому в 1993 г. жена отрезала большую часть пениса. После шумного суда и развода долго пытался заработать на этом происшествии: снимался в порнофильмах, участвовал в шоу, работал в Лас-Вегасе.
Баг
— Вот как оно бывает… Был никчемной тряпкой, изменял жене и жил в какой-то глуши, а потом — ба-бах! — два года спустя тусуешься в Лас-Вегасе в ветровочке от Tommy Hilfiger, вокруг тебя одиннадцать телок с семидесятидюймовыми буферами, и вся Америка задается вопросом, стоит у тебя или нет.
Реальный мир — порнофильм. Я в этом не сомневаюсь.
Я задумался о грехе, о плохих делах — называйте, как хотите, — и понял, что ограничены не только виды электроники, которые можно произвести, но и число грехов, которые можно совершить. Может, потому всем так интересны хакеры? Они изобрели новый грех.
— О, Макдоналдс! Давайте навестим Рональда, — сказала Эми, заезжая под желтые арки.
Все попытались вспомнить, когда в последний раз ели настоящий овощ.
— Маринованные огурцы и салат айсберг не считаются!
Мы растерялись.
В этом «Маке», если школьник принесет табель с отметкой «отлично», ему дают бесплатный напиток. За две «отлично» он получит напиток и пакетик картошки фри. За три — еще и гамбургер.
Эми воскликнула:
— Берегись, Япония!
Потом до нее дошло.
— А в Лас-Вегасе разве есть школьники?
За обедом, поедая Филе-о-Фиш, Майкл сказал:
— Наверное, суть Лас-Вегаса в том, что люди пытаются упростить сложные системы.
— Чего?
— Когда-то Лас-Вегас был притоном, но эволюционировал в диснеевскую версию себя — может, и не такую интересную, но куда более прибыльную и необходимую городу, если он хочет выжить в девяностых. Диснейленд — вселенная неконкурирующих видов: ресторанные сети, гиперупрощенные до стерильности, потому что средний класс боится энтропии; животные, которые не едят друг друга и иррационально любят людей; флора, состоящая из газонов, украшенных по краям одинаковыми цветами.
— А-а…
— Но рано или поздно хаос одержит верх, и все это превратится в пыль, щебень и полынь.
— О-о…
— Ну, хороший хаос.
Мой IQ съежился до одной цифры.
Эми и Майкл начали целоваться прямо перед детской комнатой.
Пожалуй, надо добавить, что у «Ооп!» блестящее будущее. В тумане Лас-Вегаса это прошло почти незамеченным, но нам по-прежнему есть где работать, и рисковые инвестиции превратились в верную долю. А главное, мы все еще друзья, не рассорились и будем дальше делать всякие классные штуки. Я думал, деньги будут для меня что-то значить, но это не так. Они есть, но не вызывают никаких эмоций. Ну, есть, и все.
Когда стемнело, Карла призналась, что ей тоже понравился лазерный луч. Мы сказали всем, что идем в «Асьенду», а сами сели во взятый напрокат ниссан и отправились на северо-восток по пятнадцатой трассе, чтобы определить, за сколько миль будет виден луч из пирамиды. Я слышал, летчики говорили, что видели его из международного аэропорта Лос-Анджелеса. А космонавты из космоса?
Небо было затянуто тучами. Мы ехали, ехали и через сорок миль поняли, что перестали следить за лазером. Мы остановились, чтобы съесть гамбургеров и поиграть в видеопокер. Выиграли два доллара двадцать пять центов — чизбургер в запасе.