Рабы «Microsoft»
Шрифт:
И заводит разговор о политике перепечатки комиксов, о том, какие еще комиксы ему кажутся несмешными: «Семейный цирк», «Мелюзга», «Зигги», [157] «Гарфилд» и «Салли Форт». [158] Баг говорит с ней веселее, чем с нами.
Вот Эми травит маме неприличные анекдоты. Майкл пытается ее утихомирить, но сам увлекается и начинает рассказывать анекдоты про пентиум.
Или Сьюзен, которая моет и стрижет маме волосы, приговаривая:
157
«Зигги» (Ziggy) —
158
«Салли Форт» (Sally Forth) — комикс (издается с 1982 г.) про жизнь белой американки среднего класса дома и на работе.
— Вы будете совсем как Мэри Тайлер Мор, миссис А! Вы будете просто куколкой! — и сообщает о том, что нового на сайте «Чикс».
Или Итан, Итан, которого самого вот-вот сотрут.
— Ну, миссис А, кто бы мог подумать, что я буду сидеть с вами! И не говорите мне, что это не смешно. Смешно, сами знаете! Я бы поменял вам повязки, но у вас их нет.
Вот Дасти и Тодд демонстрируют упражнения для растяжки ног, рассказывают о физиотерапии и о том, как держать мышцы в тонусе до тех пор, когда они снова станут принимать команды.
А вот Эйб, который притащил к постели целый горшок монет!
— Пора рассортировать эту мелочь, миссис А. Вам будет скучновато, но я постараюсь развлекать вас разговорами… Ой, гляньте — песо! У-у-у!
На прошлой неделе мама резко дернулась. Карла сказала:
— Дэн, надо идти дальше. Ты должен ее обнять.
Я посмотрел на тело мамы, которое так давно не обнимали, и подумал о семьях, где наблюдают за медленной смертью одного из родных. Они уже сказали друг другу все, что могли сказать, и им осталось только сидеть или лежать и обсуждать всякую ерунду или сериалы. Я обнял мамино тело и рассказал, как прошел мой день. Я говорил о светофорах на Камино-Реал, об очередях в кассу во Fry’s, о грубых телефонных операторах, о пробке на сто первой магистрали и о цене на сырные ломтики в «Костко».
У меня было такое настроение, когда земля кажется прекрасной, несмотря на жестокий удар судьбы. Я сел на поезд и поехал в Окленд, просто чтобы вырваться из дома, не зачахнуть в четырех стенах. Иногда мы все забываем, что мир — это рай. Правда, в последнее время многое способствовало моей амнезии.
На обочине я заметил размотавшуюся пленку из кассеты, коричневую ленту, дрожащую на солнце — звук, который превратился в свет. Стоя на оклендской платформе, я ощутил порыв теплого ветра, и вдруг мне захотелось домой, к семье и друзьям.
Меня встретил Майкл. Он открыл мне дверь дома и рассказал историю, которую однажды показывали в новостях. Мальчика с церебральным параличом подключили к компьютеру, и когда его спросили, кем бы он хотел стать, он сразу ответил: «Летчиком».
— Это навело меня на мысль. Может, если твою маму подключить к компьютеру,
Он увидел мое лицо.
— И с тобой тоже, Дэн. Я на эту тему немного почитал.
Мы зашли на кухню. Баг и Эми обсуждали теорию Бага о том, что люди существуют не как индивидуальные «я», а как «вероятность» себя. Пока ты жив и здоров, эта вероятность довольно высока, но когда ты болен или стареешь, снижается. Вероятность того, что ты «целый», все меньше и меньше. Когда ты умираешь, она падает до нуля.
Эми увидела меня:
— Закрой глаза! Быстро! Постарайся вспомнить, в какой ты футболке.
Я не смог.
Она сказала, что можно и не пробовать.
— Жестокая шутка природы! Личные воспоминания уходят первыми. Ты будешь помнить, что такое алка-зельтцер, еще долго после того, как забудешь собственных детей.
Помолчав, Эми добавила:
— Постарайся не думать о том, как ты чистишь апельсин. Не представляй, как сок течет по пальцам, какая мягкая кожура изнутри. Этот аромат… Попробуй, но у тебя не получится. Мозг не обрабатывает отрицания.
Я вышел на заднюю веранду и посмотрел на Кремниевую долину. Было ясно, но с запада горизонт уже затянуло вечерним туманом. Карда накинула свитер; ее дыхание в прохладном воздухе напоминало пар, который поднимается от бассейна. Я сказал, что войны всегда объявляли после сбора урожая.
Карла прошептала:
— Мы все когда-то падаем. Все падаем. Ты упал, но мы друг друга подымем.
Контуры гор Контра-Коста вдали расплылись, смешались с облаками. Карла вытерла мне глаза опавшими листьями и подолом свитера. Я рассказал ей о рекламе лего, которую видел лет двадцать назад: желтый замок, потом камера идет все выше и выше, а замок не кончается. Оказывается, она тоже помнит эту рекламу.
Вышел отец с Мисти, и мы отправились прогуляться по Ла-Креста. Отец захватил с собой пульт управления гаражной дверью. Мы нажимали на красную ребристую кнопку, пытаясь случайно открыть чужие двери.
Когда мы пришли домой, друзья столпились вокруг мамы и смотрели на монитор. Их лица были подсвечены небесно-голубым: они забыли включить на кухне свет. Баг и Эйб прижимали мамино тело к стулу, а Майкл придерживал ее руки. На экране компьютера шрифтом Helvetica, кеглем 36 горели слова:
Отец погладил маму по лбу и сказал:
— Мы тоже, милая!
Потом обратился к Майклу:
— Майкл, она может говорить?
Майкл пальцами помогал маме передвигать руки над клавиатурой.
— Милая, ты меня слышишь? — спросил отец.
— Милая, как ты? Как ты себя чувствуешь?
Вмешался Майкл:
— Мистер Андервуд, задайте жене вопрос, ответ на который знаете только вы и она. Я должен быть уверен, что это не я сам.
— Милая, как ты меня называла, когда мы поехали в свадебное путешествие на гору Худ? Ты помнишь?
После паузы появились слова:
Папа упал на колени у маминых ног и зарыдал.
Майкл предложил:
— Давайте нажмем Caps Lock. Из больших букв легче складывать слова. Теперь, миссис А, вы будете как буквенный номерной знак штата Калифорния!
Мы нажали Caps Lock и уменьшили кегль. Пальцы выстучали: