Рабыни рампы
Шрифт:
На нем по-прежнему был темный костюм. На нем, конечно, были заметны следы крови. Немного, но все же они были. В приглушенном неярком свете "Призрака" он мог запросто дойти до двери, никем не замеченный.
Он немного посидел перед трупом, поговорил с ним. "Она была хорошей маленькой девочкой", - ласково думал он. Но она не отвечала.
– Что?
– рявкнул в телефонную трубку Джордж.
– Вы уверены, что все правильно передали?
– Совершенно, - ответил кто-то на службе оповещения.
– Джон Эллисон позвонил вам пять минут назад и оставил этот телефон.
–
– Мистер Николс, он, насколько я смогла судить, был не сильно трезвый. Вы меня понимаете?
– Благодарю, - положив трубку, он затем вновь набрал указанный номер.
– Клуб "Призрак", - сообщил ему чей-то голос.
Он попросил позвать к аппарату Эллисона и немного подождал, когда тот подойдет.
– Эй, золотце, привет, - рассмеялся Джонни.
– Я собираюсь делать твою картину. Ну, что скажешь?
– Скажу - отлично. "Кажется, наша девушка проделала работу настоящего асса", - подумал, к своему удивлению, Джордж.
– Только Элби не должен оставаться не у дел ты должен пойти с ним на сделку, о'кей?
– Послушай, Джонни, может, обсудим все утром? Я могу перезвонить тебе…
– Послушай, - резко возразил он.
– Я знаю, что пьян, но я не намерен менять своего решения в отношении тебя. Пришли мне все необходимые бумаги. Я это делаю ради маленькой крольчихи, понимаешь?
Джордж ничего не понимал, и ему было наплевать. Бумаги все равно не дойдут до него раньше чем через несколько дней, до завтрашнего холодного утра, и у Эллисона будет достаточно времени, чтобы отрезветь и принять взвешенное решение. Джордж решил послать ему контракт - в любом случае он ничего не терял.
– О'кей, Джордж, я хочу обо всем поговорить с тобой лично.
Издав какой-то клекот, Джонни повесил трубку. Все идет по плану. У него все складывалось прекрасно - он мог получить все, что пожелает. Они будут постоянно видеться с Карен, когда ее бесценный безукоризненный супруг начнет ее слишком часто игнорировать, а он окажется как раз под рукой. Он знал, как нужно относиться к такой леди. Пошатываясь, он снова направился к стойке и сообщил бармену, что умеет обращаться с настоящей леди. Бармен выразил с ним полное согласие, но отказался налить еще.
– У тебя уже лицо, похожее на кучу дерьма, и я готов сейчас вызвать для тебя такси.
Кто- то вошел в зал -то ли официантка, то ли работающая здесь девушка, то ли кто-то еще, слегка похожий на женщину, и сообщил, что на улице идет снег и все стало очень красивым под пушистыми хлопьями.
Джонни улыбнулся. Первый снег выпал в ту ночь, когда он встретился с ней, - это отлично. У него в жизни все складывалось хорошо. Он был богатым и красивым, и те дни, когда он качал бензин на заправке, уже давно стали далеким для него кошмаром. "Да, - думал он, - пора домой. Нечего здесь больше бить баклуши. Я влюблен".
Бармен рассмеялся.
– Это на самом деле приятно. Джонни, надеюсь, это не временное увлечение?
Вытащив аппарат из-под стойки он начал звонить в таксопарк. Ему нравился Эллисон. Во-первых, он всегда давал щедрые чаевые, во-вторых, он не был неисправимым навязчивым
– Не нужно, все хорошо, - сказал Джонни.
– Я тут вижу одного своего приятеля. Я поеду вместе с ним, - он извлек из кармана смятую пачку купюр и бросил их на стойку.
– Все в порядке?
– Конечно.
– О'кей, я еду домой. Эй, Фокси, - окликнул он человека, тихо направлявшегося к выходу.
– Подожди меня. Меня нужно отвезти домой.
Спотыкаясь, он вышел из двери и чуть не свернул себе шею на крутой спиральной лестнице.
– Эй, Фокси! Эй! Будь ты проклят!
– кричал он на пустынной улице.
– Подожди!
– Он чуть не столкнулся с человеком в темном костюме, ухватившись за его рукав, чтобы устоять на ногах. Его ладонь окрасилась иссиня-черной краской, а от прохожего донесся запах мяса, продаваемого на суперрынке.
– Ты не Фокси, - сказал он, пытаясь сохранить равновесие.
– Разве не так?
Этого человека здесь никто не знал. Джонни вскрикнул. Из "Призрака" доносилась музыка, исполняемая лучшими артистами, но на улицах кое-кто предусмотрительно захлопывал окна. Пьяницы и наркоманы всегда почему-то орали, и никому не нравилось выслушивать их сумасбродный вой. Человек в темном костюме набросился на Джонни, в руках у незнакомца блеснул нож. Инстинктивно Джонни поднял руки, чтобы защитить глаза. Преодолевая боль, попытался схватить бандита за шею, перекрыть ему кислород, но тот отбросил руки Джонни. Нож проник молодому человеку прямо в грудь. Силы оставляли Джонни. Напрасно он пытался выхватить нож. Лезвие глубоко врезалось ему в ладонь, но он не выпускал его, чувствуя что-то вроде неясного триумфа. Нож больше не был нужен этому человеку. Он продолжал колотить Джонни кулаками и ногами даже тогда, когда тот, упав, потерял сознание.
Опасаясь, что кто-то его заметит, он все же не мог преодолеть соблазна и не пошарить у Джонни в карманах. Он вытащил оттуда бумажник. Он, вероятно, принимал трудное решение, но в конечном итоге извлек карточку, которая подтверждала членство Джона Эллисона в актерской ассоциации "Эквити" (кинопрофсоюз актеров в Англии.
– Прим. пер.).
Ухажер Кэнди, положив на место бумажник, направился к подземке. Он был единственный белый человек в вагоне в этот час, что, конечно, любого на его месте могло заставить почувствовать себя неловко. Но он был безумцем, и его никто не тронул.
Кошка обнаружила Кэнди час спустя. Бармен вызвал полицию, а потом позвонил владельцу "Призрака", который пришел домой несколько часов назад. Чувствуя приступ тошноты под ложечкой и выражая презрение всему человечеству, бармен накрыл несчастную Кэнди простыней. Черт с ними, с полицейскими, если он тем самым портил какие-то важные доказательства. Потом он прибрал на своем рабочем месте. Когда все ушли, он вышел на улицу. Именно сейчас ему захотелось увидеть, как падает пушистый снег, мирно укрывая Гарлем.