Рабыня
Шрифт:
«Неужели ты так легко сдашься, даже не попробовав?»
«А тебе никто не говорил, светлый, что подслушивать не хорошо?»
«Да, но как бы я ещё мог узнать то, о чем ты думаешь?»
«Хм, а как ты отнесешься к тому, если я буду лезть в твою голову в первую брачную ночь?»
«Хорошо, хорошо, забудь и прости…теперь я буду делать это только тогда, когда нужно будет по делу».
«Да, да, так я и поверил…»
Когда в голове Юстаса раздался смех, он потряс ей из стороны в сторону, и только тогда почувствовал, как его разум освободился. Элуар, своей болтовней, не просто отвлек его, а придал ему уверенности.
«Ну что же, мы сами творцы своего счастья! Вперед, за победой!»
Харатар, граница с пустыней Варнам. Армия темных.
Рангар, прикрыв глаза рукой, от слепящего солнца, наблюдал поистине
Принц темных усмехнулся, и с затаенным удовольствием, поблагодарил — про себя, глупышку фэйри, которая дала ему шанс, познакомиться с кланом оборотных и даже перетянуть их на свою сторону. Теперь, его шансы победить в войне, выросли в сотни раз. Никакой маг не устоит перед оборотными драконами. Он уже был осведомлен о том, что светлые эльфы, объединились с людьми и фэйри. Неожиданно! Но он легко воспринял это. Гораздо болезненней для него, было то, что народ фей, посмел ослушаться своего господина, и решил поднять оружие против него. За этот поступок он должен был благодарить свою «женушку».
Как только Рангар подумал о Тарисе, его кулаки непроизвольно сжались, а из глубин сердца, стала подниматься черная ярость. Ну ничего, она попадется ему, и тогда…он разорвет её на куски! Только прежде, выполнит то, что задумал. А всех фей он сотрет с лица Гарадараса, за то, что посмели поднять руку на своего господина.
Отбросив черные мысли, он глубоко вдохнул, и огляделся. Вокруг, насколько хватало глаз, все шумело и гремело. То тут, то там, сверкало оружие, и раздавался звон стали. Громкий хохот орков и мертвая тишина в лагере вампиров. Рангар повернул голову на запад, и увидел, как Приам тренирует молодых волков. Оборотни беспрекословно слушались, подчиняясь командам своего вожака. Неподалеку от лагеря Приама, расположились ещё несколько кланов оборотней. Дарт — вел войско, состоящее из дроу и гномов, разделив командование с Сарибой. Голубоглазая красотка-дроу запросто управлялась с сотней мужчин, умело игнорируя их шуточки, и наказывая особо зарвавшихся особей. Все же он гордился собой, за несколько лет он собрал самую сильную армию, состоящую из разных рас. Ему удалось то, что не удавалось до этого ни одному темному: поставить под одни знамена, вампиров и оборотней, орков и гномов. Народы, которые уживались вместе крайне плохо, но которые, поверив его словам, пошли за ним, встав плечом к плечу. А сейчас, пока у него была возможность, Рангар использовал последние дни перед военным походом в свое удовольствие, темный — проводил время с Сарибой. Девушка, часто ночевала в его палатке, чем вызывала неизменный гнев своего брата. Дарт бесился, но выказывать свое недовольство не стал.
А Рангар, пытался таким способом отвлечься от мыслей о черноволосой фее. Несколько дней назад, посреди ночи, его разбудило странное чувство. Поднявшись с постели, он долго бродил один, ведя в поводу своего сарга. Тур, почувствовав состояние хозяина, нервничал и фыркал, смешно поводя длинными кошачьими усами. Своей черной чешуйчатой мордой, сарг ласково потерся о его плечо, заставив Рангара ощутить толику тепла. Как же давно он не чувствовал подобного. Наверное, с тех самых пор, как убил Оракула и потерял из-за этого единственного друга. Недавно он понял, что им двигала не только ярость, но и ревность. Он просто побоялся остаться один, и просто перенес все свои страхи, смешанные со злостью, на Маэль. Он даже обвинил её в распутстве, а ведь ему прекрасно было известно о её непорочности. И их чувства с Хамиром были настоящими, так как же он мог, убить любимую женщину своего лучшего друга. В тот день он отбросил все: и дружбу, и здравый смысл. Но, избавившись в приступе ярости от Оракула, он лишился поддержки Хамира. А все — проклятая ревность!
Так. Стоп. Ревность? Так вот, что это за чувство, то, что разбудило его и до сих пор не дает уснуть. Это ревность!
Рангар прислушался к ощущениям, и наконец, понял, что так беспокоило его.
Проклятая фея! Несмотря на то, что она удрала от него, брачная вязь все же оставалась единственным связующим звеном между ними. То, что он по незнанию обручился с ней, не избавляло их от традиционных проявлений темно-эльфийского брачного узора. Такая
«Моя!», — Рангара просто раздирало от ревности.
— Да как ты только посмела?! — темный прерывисто вздохнул, и с яростью уставился в темноту. Да, он прекрасно осознавал, откуда у него — такие «прекрасные» ощущения. Скорее всего, в данный момент, его женушка попыталась наставить ему рога. И он надеялся на то, что его вязь, причинит ей как можно более сильную боль. Его кровь, происхождение и сила — были велики, а потому, он был уверен в том, что брачный узор сможет осилить блокирующий амулет дяди Юстаса. Он не просто надеялся, он желал этого. Хотел, чтобы она испытала сильные страдания, чтобы поняла, что никто не смеет прикасаться к тому, что принадлежит ему — принцу Рангару. А уж он, постарается использовать эту связь на полную, и заставит её почувствовать то же самое, ту же душераздирающую ревность, что чувствует он сейчас.
Промучившись ночь. Терзаясь бешеной ревностью и яростью, Рангар принялся за исполнение своей «супружеской» мести. Каждую ночь, приглашая в свою палатку Сарибу, он хотел, чтобы Тариса испытала те же муки.
И она почувствовала. Пока находилась в Эрроане, магия светлых и амулет Юстаса немного приглушали её чувства, но как только они покинули город, ей стало так паршиво, что Аксель, всерьез забеспокоился.
Юстас, лучше других, понимал состояние девушки, но не спешил рассказать ей о причине её злости. А Тариса злилась, и не могла понять, почему её так раздражает все и вся. Она полыхала бешенством, и срывалась на всех. А вязь на её теле, каждый раз шевелилась, вызывая ещё больше раздражения и злости. К тому же, её выводило из себя то, что все эти дни, из её головы не шел образ темного принца. Она постоянно думала о нем, и даже, видела его во сне. Но что самое удивительное, не смотря на всю её ненависть, она хотела к нему. Её тело — стремилось к темному эльфу, и корчилось в муках, не находя его.
После двух бессонных ночей, под глазами у фэйри темнели два темных круга, а яркие, желто-зеленые газа — потускнели. И хуже плохого самочувствия и усталости, были только сны, наполненные страстью и негой, в которых она видела себя вместе с Рангаром. В них — она извивалась от страсти и горела от его поцелуев. В них — она кричала его имя, и изгибалась дугой, под его горячими губами и руками. Её тело пело от удовольствия, и хотело ещё…
Просыпаясь, Тариса часто дышала, а её сердце билось, словно пойманная в силки птица. В это утро, она уже привычно проснулась — мокрая от пота. Все тот же сон, где она была вместе с принцем темных. Ей хотелось с кем-нибудь поделиться, но по близости не было ни одной женщины. Ганна осталась в Алгаре, вместе с мамой. Амаит была в Эрроане, а с ней рядом — были только мужчины. Но о том, чтобы рассказать все Юстасу, Тариса стыдилась даже подумать, и она продолжала молчать и мучиться.
— С тобой, все хорошо? — Юстас разглядывал измученную девушку. Он, примерно представлял, что твориться с ней сейчас. После того, что случилось с ней и Дамианом, это весьма вероятное развитие событий, ведь она, как-никак невеста принца темных.
— Д-да. Все в порядке, — девушка оттерла рукавом рубашки пот со лба, и спешно поднялась, стараясь выровнять дыхание и сердцебиение.
— Просто, выглядишь ты неважно, — Юстас попытался её разговорить, в надежде заставить открыться ему. Сам он, не посмел бы ей надоедать в таком деликатном вопросе. Тем более, что точно не знал, прав ли он насчет своих предположений.
Фэйри остановилась, и смущенно покраснела. Закусив губу, она потеребила край рубашки, и через несколько минут, тяжело вздохнув, решилась.
— Юстас, — Тариса подняла взгляд на эльфа, который, в этот момент, пытался уложить походный плащ, в кожаный заплечный мешок, — я могу поговорить с тобой?
— Да, конечно. Ты можешь спросить все, что тебя интересует. Мы ведь друзья, — Юстас тепло улыбнулся, сверкнув белоснежной улыбкой на бронзовом лице, а Тариса, покраснела ещё сильнее, потому что дядя был очень похож на своего племянника. Того, который донимал её во сне уже несколько ночей подряд.