Ради дружбы

Бэйли Элизабет

Лео, очевидно, почувствовал, что па него смотрят, – он повернул голову, и их взгляды встретились. На долю мгновения Тимотия застыла, не в силах отвести глаз. Наконец, делая вид, будто хочет переменить положение, она зашевелилась, уставившись на простыни.

Лео покосился на миссис Хонби – та спала. Значит, можно еще помолчать, тем более он так и не знает, что сказать. Он пришел сюда, поддавшись неожиданному порыву, вопреки данным себе обещаниям. Просто вдруг почувствовал, что ему сию же минуту нужно видеть Тимму, и все. Минут десять Лео простоял у окна, придумывая, что он ей скажет,

но стоило ей только посмотреть на него – и все мгновенно переменилось. Попытаться как-то обелить себя в ее глазах? Только на это он и мог надеяться, потому что прошлой ночью окончательно убедился: Тимма никогда ему не простит того, что он разрушил их дружбу. Но вот девушка взглянула на него – и он прочел в этом взгляде нечто совсем иное. Или, может, ему просто этого хотелось?

Лео не знал, что делать, но молчать дальше было неудобно. Собравшись с духом, он, стараясь ступать неслышно, направился к кровати. На ее лице отразилась тревога, и он остановился. Не придумав ничего лучшего, Лео поднес палец к губам, показывая глазами на спящую Эдит. Как будто этим можно было объяснить его молчание.

Тимотия посмотрела на Эдит, перевела взгляд на Лео. Он подходит! Господи, что делать? Что он собирается ей сказать? Она со страхом наблюдала, как Лео берет стул и ставит его у постели, по другую сторону от Эдит. Пока он садился, стараясь не шуметь, Тимотия пыталась собраться с мыслями. Все-таки надо что-то сказать! Она прошептала:

– Значит, ты не поехал в северный лес?

Лео с готовностью поддержал этот ни к чему не обязывающий разговор:

– Я передумал, из-за погоды.

– Да, – пробормотала Тимотия. – Настоящая буря.

– С утра было еще ничего, а потом…

К несчастью, на этом тема погоды исчерпалась. Надо было срочно придумать что-то еще.

– Бикли забрал Фейтфула? – спросила Тимотия.

– Он приезжал, но я решил подержать Фейтфула здесь день-другой.

– С ним что-то не в порядке?

– Нет, нет, все хорошо. Просто я решил не отправлять его, пока погода не улучшится.

Итак, с этим тоже было все ясно. Тимотия лихорадочно соображала, о чем бы еще поговорить. О северном лесе, вот о чем.

– А что у тебя за дела?

– Дела?

– Ну, в северном лесу.

– Ах, да. – Прекрасно, об этом можно говорить не одну минуту. – Бьюли ставит там изгородь и хочет, чтобы я…

– Изгородь? – перебила его Тимотия, мгновенно превратившись в управляющего. – Какую изгородь? Ведь это олений заповедник!

– Я знаю, но…

– Лео, не позволяй ему огораживать лес! – Робость и смущение исчезли, уступив место страстному желанию убедить Лео в том, что ей самой было очевидно. – Олени должны передвигаться свободно, коли ты хочешь, чтобы они выжили. Если ты запрешь их в лесу, туда устремятся браконьеры со всей округи!

– Да нет, Тимма, все совсем не так! – пробормотал Лео, начиная сердиться. – Речь вовсе не идет о том, чтобы огородить весь лес. Но там есть один больной дуб.

– А, понимаю. – Тимотия нахмурилась. – Он что, засыхает? А почему?

Лео растерянно пожал плечами.

– А вот это неизвестно. Бьюли хочет, чтобы я сам на него взглянул, он собирается срубить дерево.

– Если болезнь, то, конечно,

лучше срубить, – согласилась Тимотия. – И сжечь. – Ее глаза расширились, словно она что-то вспомнила. – Слушай, а это не тот вековой дуб, который стоит в отдалении от остальных деревьев? Твой отец рассказывал, у него такие большие корни, что рядом с ним ничего не растет.

– Да? – Лео не мог припомнить, чтобы отец говорил когда-либо об этом дубе. Хотя, может, и говорил, но наследника никогда не интересовало, что растет в их поместье. Он вздохнул. – Тимма, я понятия не имею, что это за дуб. Ты же знаешь, я полный профан в таких вещах, – с горечью закончил он.

А в памяти Тимотии снова ожило все, что явилось причиной их разрыва и заставило ее отказать Лео. Чувство страшной неловкости вернулось вновь, она растерянно забормотала:

– Я просто хотела сказать… это дерево… если это тот дуб… может, он просто сохнет от старости. – И, справившись со смущением, продолжила: – Может, достаточно огородить его.

Лео молчал. Черт бы его побрал, этот дуб. Он и прежде его не волновал, а теперь и подавно. Незачем напоминать Тимме о том, что его подвигло сделать ей свое дурацкое предложение. Тем более – теперь-то он видит ясно – это не столь важно, как казалось. Нет, конечно, он ничуть не умаляет ее талантов. Она только что доказала еще раз, что разбирается в том, что Виттералу недоступно. Только для него это больше не имеет никакого значения. Поверит ли ему Тимма?

– Тимма…

Она оборвала его:

– Записка, Лео.

Черт! Угораздило же ее вспомнить о ней! Лео опустил глаза.

– Это чепуха, забудь.

– Чепуха?

Ее надрывное восклицание резануло его по сердцу. Он подался вперед.

– Тимма, я не хотел… сам не понимаю, как это произошло… – Лео беспомощно умолк, глядя в ее застывшее лицо.

– Значит, все случилось на самом деле, – дрожащими губами прошептала она. – Это не был сон.

Лео в оцепенении смотрел, как Тимотия вскидывает руки и закрывает лицо. Что он мог сказать? Он был так же растерян, как и она.

– Господи, что я наговорила! – донеслось из-под подрагивающих пальцев, и Лео ужасно захотелось коснуться их рукой и успокоить.

– Забудь, умоляю тебя! Поверь, это не имеет никакого значения… я уже все забыл…

Лео замолчал – скрипнул стул, миссис Хонби пошевелилась, зевнула и открыла глаза. Тимотия опустила руки и повернулась к компаньонке.

– А я уже проснулась, Эдит. Смотрите, кто пришел.

Эдит бросила взгляд на Лео, хмыкнула:

– Вижу. – И, тяжело поднявшись со стула, направилась к двери. – Вы, наверное, хотите поговорить с глазу на глаз.

Уже у двери ее настигли два восклицания, прозвучавшие одновременно:

– Не надо, миссис Хонби!

– Эдит, не уходите!

Удивленная миссис Хонби остановилась. Тимотия, красная от смущения, отвела глаза в сторону. Лео поднялся на ноги.

– Миссис Хонби, – сказал он решительно, – я настоятельно прошу вас не покидать эту комнату. Пока я здесь, необходимо, чтобы с Тиммой был обязательно еще кто-то.

Все ясно, подумала Тимотия, яснее просто не скажешь. Не остается ни малейшего сомнения, что ночные события ей не приснились.