Ради милости короля
Шрифт:
Ида села рядом с ним на скамью и сцепила руки на коленях.
– Я была очень молода, – сказала она. – И впервые оказалась при дворе. Ваш отец… – Она закусила нижнюю губу. Это было так сложно – попытаться все исправить, но без обвинений и упреков. – Ваш отец был королем, а меня воспитали преданной короне и покорной. Он нуждался в моем обществе и утешении, и я не могла противиться его воле. После вашего появления на свет мы жили в Вудстоке, но иногда путешествовали со двором. Вряд ли вы это помните, но я помню – каждое мгновение… И иногда мне кажется, что это стало моим проклятием.
Веки Уильяма были
– Я действительно хотела забрать вас с собой. И не по доброй воле оставила, а лишь по настоянию вашего отца. Он не согласился отдать вас.
– Но вы… – Его губы чуть искривились. – Вы решили покинуть двор.
– Да. А если бы осталась, то в конце концов утратила бы всякое достоинство и уважение к самой себе. Ваш отец рано или поздно выдал бы меня замуж по своему усмотрению, и я все равно потеряла бы вас. Я сделала выбор, пока это было возможно… и с тех пор живу с чувством вины. – Ее голос надломился. – Простите меня за все горе, которое я вам причинила.
Уильям скривился еще больше.
– Пусть все остается как есть, – произнес он. – Меня воспитали при дворе в роскоши, и я сын короля, чем немногие могут похвастаться. Я не в обиде.
Оба подняли глаза, когда Роджер прочистил горло в дверях. Ида была рада его вмешательству, поскольку не знала, что делать дальше. Сын не сказал, что простил ее, только что его все устраивает.
– Милорд Длинный Меч… – Роджер направился к нему с вымученной улыбкой и протянутой рукой. – Добро пожаловать!
Ида наблюдала, как ее сын встает и кланяется Роджеру.
– Как ваши упражнения с мечом? – Роджер указал на оружие.
– Все прекрасно, милорд. – Юноша подал ему руку и гордо выпятил подбородок. – Мой брат-король собирается наделить меня землями и привилегиями. У меня будет поместье, и я буду взимать плату за участие в турнирах.
– В турнирах? – удивленно переспросила Ида.
Генрих часто пренебрежительно отзывался об этом виде спорта и запретил его в Англии. Он говорил, что турниры провоцируют мятежи и беспорядки и что это арена для глупых юнцов, которым не терпится поиграть мускулами и похвастаться побрякушками.
Ее сын кивнул:
– Король лицензировал пять мест для проведения турниров, и вход будет платным. Две марки за рыцаря и десять за барона. – Его распирало от гордости и энтузиазма. – Я отвечаю за сбор денег. И еще Теобальд Уолтер.
– А! – понимающе произнес Роджер. – Хороший способ увеличить доходы. Турниры весьма популярны среди молодежи. Теобальд Уолтер – брат архиепископа Кентерберийского, опытный придворный и государственный деятель. Вы родственник короля и вы молоды – хорошее сочетание. Взрослые тоже не откажутся поразмяться, и турнирные навыки непременно пригодятся на поле боя.
Ида поморщилась, услышав «поле боя», но в остальном новость ее обрадовала и наполнила гордостью. Это успех ее первенца и доказательство, что венценосный брат заботится о нем. Теперь, когда разговор перешел на более приятную тему, они смогут продвинуться дальше. Она бросила на Роджера благодарный взгляд, и он дал ободряющий знак. Они продолжили беседовать о турнирах, чтобы развить успех и поддержать разговор. Нашлось место и для улыбок, и для смеха. Какими бы скудными они ни были, Ида посчитала их добрым
Уильям Длинный Меч готовился к этой встрече с того момента, как она была назначена после осады Ноттингема. Будучи в Германии, он неплохо поладил с графом Роджером. Окружавшая того атмосфера спокойствия в непростых обстоятельствах подсказала Уильяму понять, в чем заключается истинное мужество. Хотя граф говорил по-французски с сильным восточноанглийским акцентом, носил нелепые шляпы и экстравагантные драгоценности и меха, а его предки были простыми сержантами, он обладал стойкостью и благородством. Но Длинный Меч не знал, чего ожидать от матери. Его мысли и чувства путались. Что, если она окажется бессердечной вертихвосткой, которая бросила его, погнавшись за выгодным браком? Ему говорили, что она милая и хорошая, но милые и хорошие женщины не становятся королевскими любовницами. Возможно, отец взял ее силой? Но если окажется, что Уильям родился от подобного союза, ему не захочется видеть свое отражение в зеркале.
Женщина, которая поприветствовала его, действительно казалась застенчивой и кроткой. У нее были карие глаза лани, а на щеках, когда она улыбалась, появлялись ямочки, хотя лицо было бледным и напряженным.
Уильям больше не считал ее расчетливой бесстыдницей, но не знал, верить ли, что у нее не было иного выбора, кроме как бросить его. Слова отца о другом мужчине и других детях оставляли место для сомнений. Она явно обожала графа, и доказательства пребывали на другой стороне комнаты – все пятеро. В Германии Роджер время от времени упоминал своих детей, но никогда не вдавался в подробности. При виде всего выводка сразу Уильям испытал потрясение, потому что невольно представил, как его мать совокупляется снова, снова и снова. И все же он был доволен тем, как справился с ситуацией. Хорошо, что он сын короля. Его единоутробные братья и сестры – одни из многих, и в их жилах течет не такая благородная кровь. Он член королевской семьи, а значит, должен проявить великодушие.
– Вы уже видели своих братьев и сестер? – улыбаясь, спросил граф.
Уильям взглянул через комнату на играющих детей.
– Да, сир, – вежливо ответил он.
Граф посмотрел в том же направлении:
– А моего старшего сына вы встречали? Вы знакомы с Гуго?
Уильям вздрогнул. Старший сын? Он прищурился. Старшими детьми в углу были девочки. Трое мальчиков казались совсем маленькими. Мысль о сыне, более близком ему по возрасту, нарушила душевное равновесие. Он бросил на мать подозрительный, почти злой взгляд. Ида ничего ему не сказала. Постыдилась? Или не хотела, чтобы узнал?
– Нет. – Он сумел остаться учтивым, несмотря на горький привкус во рту. – Мы незнакомы.
Уильям заметил, как граф с женой обменялись взглядами, и почувствовал себя лишним. Все-таки они сговорились.
– Идемте. – Роджер встал. – Я покажу его вам.
Вцепившись в рукоять оружия в поисках поддержки и утешения, Длинный Меч последовал за Роджером к окну, которое выходило во двор, где старшие мальчики и юноши увлеченно гоняли мяч.
– Вон тот, – показал пальцем Роджер. – В зеленых чулках – это Гуго.