Ради острых ощущений. Гремучая смесь
Шрифт:
А Зуй-то, оказывается, был не прочь перемыть косточки верхним соседям своей бабки. И рассказывал он мне о Знаменских с тем смешанным чувством уважения и ненависти, которые социально неустроенные люди часто испытывают к людям состоятельным.
— Эти Знаменские те еще типы, — продолжал он с нехорошей усмешкой, — такие все из себя с виду вежливые, а как с соседями ругаться — Даша всех забивает матюгами. Ей-богу, ругается как мужик. А ведь приличная с виду дама! Тьфу, даже вспоминать противно. И людьми брезгуют, в грош не ставят. Когда
— Ну хоть заплатила?
— Отслюнила денег сколько попросили и дверью хлопнула перед носом. Но бабка уж разглядела, какая люстра у них в зале висит. Э, да что там говорить — богатые всегда жадные и на простых людей как на таракашек смотрят, хотя мы на них и работаем. А куда деваться? Вот Валька сбежала — так у них уже новая домработница со вчерашнего дня, на тебя чем-то похожа.
«Может быть, Ольга? — мелькнула у меня шальная мысль. — Да нет, не может быть! Невозможно ожидать такой активности от моей сестры!»
— А место вообще там нехорошее, — покачал головой Зуй. — Хоть воздух и свежий, да балуют там время от времени. Вот недавно бабу какую-то убили?
— Недавно?
— Ну за два дня как я тут у вас появился, — уточнил Зуй. — Ну и здорово же ты мне тогда врезала, до сих пор затылок болит…
Но я его уже не слушала. За два дня до того, как здесь появился Зуй, в квартире Ольги поселилась Валя. Связаны ли между собой эти события?
ГЛАВА 4 ОЛЬГА
Мой первый рабочий день (вчера ведь был, можно сказать, рабочий вечер) начался со скандала. Дарья, наверное, встала не с той ноги и сразу принялась кричать — кухня, видите, не выдраена до блеска, и как же теперь ей, бедняжке, пить свой утренний кофе?
Можно подумать, она пьет его на кухне! Да я потом даже не видела, чтобы она туда хоть раз за день заглянула — и завтраки, и обеды, и ужины — исключительно в столовой. Так что имели ли ее претензии под собой какую-либо почву, я сказать не берусь, но орала она здорово.
Первое желание мое было — швырнуть ей в лицо фартук и откланяться. Но я все время помнила о своей цели и решила смириться.
После того как я отмыла добела, в общем-то, чистую кухню, мне выделили полчаса свободного времени, и я использовала его не самым лучшим образом — валялась на кровати в комнате для прислуги. Кстати говоря, именно здесь раньше жила Валя.
Сначала я обрадовалась этому обстоятельству, но вскоре обнаружила, что радоваться нечему — никаких Валиных вещей в комнате не было. Путем осторожных расспросов мне удалось выяснить, что после побега Вали Дарья в припадке бешенства сожгла ее «тряпье», как выразилась моя хозяйка, в мусорном баке.
Ну, и каковы же итоги? Узнать мне удалось немного, почти что ничего, но некоторые факты показались мне очень подозрительными.
Например, когда я протирала пыль в зале, то украдкой
Очень заинтересовал меня и книжный шкаф. Помимо детективов (американских преимущественно), здесь присутствовала солидная коллекция книг по психиатрии. Причем не научно-популярные издания, а толстенные тома, рассчитанные на специалистов. Может быть, Володя был по образованию психологом или психиатром, а судьба уготовила ему заниматься бизнесом, и он забросил работу по специальности? Это мне еще предстояло выяснить.
Наконец, я сунула нос и в визитницу. Там много чего было интересного; но я отметила для себя одну карточку — уж очень она была красивая — мраморный фон с прожилками, как на банкнотах, и выведенная красивым шрифтом надпись: «Клиника профессора Хейфица».
Отдых был кратким, и потом я трудилась до обеда. Какие уж тут поиски клада! Дарья буквально ходила за мной по пятам — каждые пять минут интересовалась, чем я занята и вникала во всякие мелочи.
А ведь я ненавижу заниматься домашним хозяйством! Те, кто меня знает, не поверили бы, что я способна драить полы и ухаживать за мебелью. Единственное, на что меня хватало дома, — смахнуть пыль с книг.
Теперь же я трудилась, как Золушка, а Дарья вполне сошла бы за сестер с мачехой вместе взятых. Но вот что интересно — уж поверьте мне, как психологу, Дарья была вовсе не стервой — просто что-то у нее в башке было устроено таким образом, что Знаменской приходилось срывать свой напряг на окружающих.
Я замечала, что после очередного приступа брани Дарья, если ей не возражать, значительно мягчеет и принимается уже по-отечески тебя воспитывать, только что по плечу не хлопает, хотя перед этим орала так, что стекла в окнах дребезжали.
Я, разумеется, позволяла ей это делать, надеясь установить более-менее приемлемый контакт именно во время таких недолгих периодов «просветления». Сначала я по глупости попробовала возражать, но поняла, что Дарью это бесит еще больше, а вот если она поймет, что человек подавлен, что ей уже не нужно доказывать свое превосходство, то может расслабиться.
В общем, моя тактика увенчалась успехом. Хотите знать, как мы проводили время между обедом и полдником? Сидели в столовой и пили ликер!
Дарья предпочитала «Шартрез», но употребляла его лошадиными дозами, вместо того чтобы пить по капельке с кофе. Я тоже не упускала случая приложиться к вязкому напитку предельной терпкости, но рассчитывала дозу так, чтобы сохранять ясность сознания.
Моя хозяйка, наоборот, захмелела очень быстро, и я еще не знала, как Знаменская обычно ведет себя в этом состоянии. Судя по ее взбалмошному характеру, тут можно было ожидать как приступов беспричинной ярости, так и предельно откровенного общения.