Ради тебя одной
Шрифт:
Поднявшись, Габриэль пошел прочь. Собака последовала за ним. Сэм снова остался наедине с чайками и своими мыслями.
Джеммы дома не оказалось. Машины ее тоже не было. Он понятия не имел, куда она могла поехать, поэтому сел на ступеньку и стал ждать.
Наконец, когда солнце опустилось за горизонт, на подъездной аллее показалась ее машина. Выключив фары, Джемма выбралась из нее. При виде ее заплаканного лица его сердце сжалось.
– Прости. Мне не следовало на тебя кричать. Мы можем попробовать сначала?
– О Сэм, я думала, что больше тебя не увижу. – Зарыдав, Джемма бросилась в его объятия.
Затем она дрожащей
– Я люблю тебя, – произнес он, желая поскорее устранить последние преграды, чтобы закрыть дверь в прошлое и начать все сначала. – Я всегда тебя любил и не могу уйти от тебя сейчас. Но нам нужно поговорить.
– Я знаю, Сэм. Прости меня за все страдания, что я тебе причинила.
Он крепче прижал ее к себе и начал тихонько покачивать, как ребенка. Наконец она успокоилась, отстранилась и пригласила его в гостиную.
Увидев на диване мокрые носовые платки, он вопросительно поднял бровь.
– Здесь была Сиобан, – пояснила Джемма, подняв их и выбросив в мусорную корзину. – Она сообщила, что завтра Лайаму будут делать биопсию костного мозга. Ей просто нужно было с кем-то поговорить.
– Надо же было ей выбрать для этой цели именно тебя.
– Сэм, по крайней мере, я знаю, что это такое.
– Расскажи мне, – мягко сказал он, опускаясь на диван и усаживая ее рядом с собой.
Прижавшись к нему, она стала вдыхать запах его кожи, смешанный с запахом моря. Она так нуждается в его поддержке, поскольку говорить о самом драматичном периоде в ее жизни ей очень нелегко.
– Что ты хочешь узнать? – спросила она.
– Все. От начала и до конца.
Кивнув, Джемма глубоко вдохнула и начала свой рассказ:
– Мы с тобой поженились в четверг. В субботу приехали мои родители и нашли нас в хижине и очень разозлились, узнав, что мы с тобой поженились. В понедельник, когда ты ушел на работу, я решила, что мне следует попытаться с ними помириться. Сказать им, как сильно мы с тобой друг друга любим. Но когда я встала с постели, я плохо себя почувствовала. На моей ноге был огромный синяк. Помнишь, как я оступилась и ударилась, когда возвращалась в хижину?
Сэм кивнул.
– Одеваясь, я заметила у себя и другие синяки, о существовании которых до того момента не подозревала. Я подумала, что всему виной наша с тобой бурная близость. – Ее щеки вспыхнули от смущения.
– Я был так груб, что наставил тебе синяков? – произнес он с таким ужасом, что Джемма рассмеялась.
Приложив ладонь к его шершавой от щетины щеке, она пробормотала:
– Конечно нет.
Повернув голову, Сэм прижался губами к ее пальцам.
– Ты всегда был так нежен со мной, поэтому я не могла понять, откуда взялись синяки. Потом еще этот странный кашель, который никак не проходил. Накануне у меня целый день болела голова, и я чувствовала себя разбитой. Я сначала подумала, что всему виной то, что ночью я почти не спала, но это было нелепо, поскольку все воскресенье мы провалялись в постели. Тогда я решила, что причина моего плохого самочувствия – переживания из-за ссоры с родителями. Но когда я в понедельник утром пришла к ним, моя мать, взглянув на меня, расплакалась и сказала, что я ужасно выгляжу. Тогда я впервые за последние несколько дней посмотрелась в зеркало. Я была очень бледна, и у меня были темные круги под глазами. Тогда я поняла, что со мной что-то не так.
– Ты именно тогда отправилась домой в Бат?
Джемма покачала головой:
– Нет, это было позднее. После того как… – Ее голос сломался, и она почувствовала, что руки Сэма крепче сомкнулись вокруг нее. – Мои родители сразу отвели меня к Филу Тремэйну, брату Ника. Он меня осмотрел и сразу направил в больницу.
– В понедельник утром?
– Да. Мы приехали туда, если я не ошибаюсь, в половине одиннадцатого. У меня тут же взяли кровь на анализ и велели ждать результатов. Затем гематолог вызвал нас в свой кабинет и сказал, что мне нужно сделать биопсию костного мозга, поскольку есть подозрение на лейкемию.
Джемма почувствовала, как Сэм напрягся.
– Что было дальше? – спросил он.
Закрыв глаза, она вспомнила встревоженные лица своих родителей, сочувственное лицо гематолога, кабинет, в котором ей проводили аспирацию костного мозга.
– Он сделал ее сразу, – ответила она, не обращая внимания на то, что по щекам ее катятся слезы. – К трем часам дня мне уже поставили диагноз «острая лимфобластическая лейкемия». На лечение должны были уйти месяцы. Мы не могли остаться в Корнуолле, поскольку моему отцу нужно было возвращаться на работу. В центральной больнице Бата отличное гематологическое отделение, поэтому нам не пришлось долго искать место для лечения. Мои родители быстро собрали вещи, а я написала тебе письмо.
Джемма сделала паузу. Написать те несколько прощальных строчек было сложнее всего, что она когда-либо делала.
– По дороге в Бат мы заехали на пляж и оставили его в хижине.
– Почему ты так поступила? – спросил он. – Почему не разыскала меня и не сказала мне? Я бы поехал с тобой. Почему ты выкинула меня из своей жизни, Джемз? Я любил тебя больше жизни. Ты была мне нужна как воздух. Я был бы рядом с тобой, сидел бы у твоей постели, держал бы тебя за руку.
– Я никогда в этом не сомневалась, – печально произнесла Джемма, слыша боль в его голосе и спрашивая себя, смогла бы она бросить его еще раз. – Но тогда ты не поступил бы в университет, пожертвовал бы ради меня своей будущей карьерой. Я не могла этого допустить. Я так сильно тебя любила, что не могла лишить будущего.
Сэм покачал головой:
– Вместе мы бы со всем справились. Я бы учился в университете и навещал бы тебя каждый день в больнице. Ты знаешь, что я к тебе приезжал? Твои родители сказали мне, что ты не хочешь меня видеть, и выставили меня за дверь.
– Я велела им это сделать, – призналась Джемма.
Напрягшись, Сэм повернул голову и встретился с ней взглядом:
– Что? Ты была там?
Она снова кивнула:
– Да. В гостиной. Я видела тебя в окно. Мне так хотелось тебя позвать, броситься в твои объятия. – Из ее глаз снова потекли слезы. – Я хотела, чтобы ты прижал меня к себе, сказал, что все будет хорошо, но я так ужасно выглядела. Я была лысая и очень худая. Меня мучили головокружение и тошнота. Я знала, что если бы ты меня увидел, то бы разозлился на меня на то, что я скрыла от тебя правду. Я была слишком слаба и не смогла бы этого вынести.
– Нет, – хрипло произнес Сэм. – Нет, Джемз. Я бы обнял тебя, как обнимаю сейчас. Как бы ужасно ты ни выглядела, я не смог бы на тебя разозлиться.
– Но сегодня ты на меня разозлился.
Он закрыл глаза и вздохнул:
– Я знаю, но это другое. Сегодня я разозлился на тебя за то, что ты лишила меня выбора. Возможности быть рядом с тобой в трудную минуту, как я обещал, когда женился на тебе. За то, что мы так глупо потеряли одиннадцать лет. Поверь, я бы поддержал тебя тогда. Слова брачных клятв не были для меня пустым звуком. Не имело значения, что тогда я был очень молод. Я любил тебя по-настоящему и был готов всегда быть рядом с тобой.