Радиоактивная война
Шрифт:
Кольцов выдохнул и потянул спуск до конца.
– Дук, – оглушительно грянул выстрел, винтовка ощутимо пнула Глеба в плечо.
Горячая гильза, блеснув в солнечном свете, совершила замысловатый кульбит, упала на пол и откатилась к стене. Но взгляд сыщика был прикован к крыше дома напротив.
Ствол винтовки дрогнул, затем стал клониться вниз, наподобие весов. Наконец винтовка заскользила по гладкому шиферу, затем кувыркнулась и упала на брусчатку площади. Ответом на выстрел Кольцова стал шквал огня, впрочем, для обороняющихся это не было особо опасно...
Как ни странно, но наиболее адаптированным в этой ситуации
Дню, какой бы длинный он ни был, все равно рано или поздно приходит конец. Огромная раскаленная монета солнца медленно скатывалась за горизонт. Воздух Литл Малибу был густо пропитан жаром, пороховым дымом и тлетворным запахом разложения. Лежащие на улицах трупы на жаре распухали прямо на глазах, превращаясь в гротескных кукол. Все эти запахи соединялись в единую жуткую смесь, которая просто кричала, что это еще не конец, а может, только начало...
Повстанцы перестали стрелять по «Золотой пирамиде» и теперь сосредоточивались у крайних домов – верный признак готовящегося очередного штурма. Стрелять по мелькавшим у ограды теням Глеб не стал, это была бы зряшная трата патронов, которых оставалось не так уж и много.
Распотрошив последний подсумок, Кольцов уже привычным движением загнал обойму в «Гаранд», потом передернул затвор и дослал патрон в патронник...
Штурм начался совершенно неожиданно, без лишнего шума и стрельбы. Повстанцы, резко сорвавшись с места, бросились на приступ с нескольких направлений. Теперь даже перекрестный огонь не мог их остановить, они вулканической лавой заполняли все пространство, продвигаясь все дальше и дальше.
Глеб спустился на лестничную площадку, отделяющую первый этаж от второго, отсюда открывался отличный вид на площадь. Помощи от его самозарядной винтовки было немного, потому что из обороняющихся оставался один Дук Губта. Лейтенант стоял в полный рост над развалинами баррикады и от живота поливал площадь из «MAGа». Когда пулемет зажевал последний кусок ленты, он бессильно замолчал.
– Беги! – срывая голос, заорал Кольцов, вскидывая винтовку к плечу. Африканец отшвырнул в сторону бесполезный пулемет и во весь дух помчался к лестнице.
– Дум, – хлестко ударил выстрел «Гаранда», заскочивший в холл полуголый повстанец, будто в приветствии взмахнув руками, рухнул на спину.
– Дум. – Еще один негр с голым, как колено, блестящим черепом покатился кубарем.
– Дум. – И новый труп падает, стрельба на диспозиции в полсотни метров походила на детское развлечение в тире парка культуры. Каждый выстрел в цель. Восьмой выстрел, и затвор выбросил металлическую пластину пустой обоймы. В этот момент мимо Кольцова промчался Губта, лейтенант в рваном мундире, с окровавленной головой бежал по лестнице наверх.
– Куда, стоять! – рявкнул Глеб и, оставаясь в положении для стрельбы с колена, выбросил ногу, сбивая Дука с ног молниеносной подсечкой.
Едва африканец повалился на мраморный пол лестничной клетки, Кольцов вытащил из пустого подсумка пульт дистанционного подрыва «Клэймора».
Холл гостиницы был уже битком набит повстанцами. Взрыв осколочной мины в одно мгновение выбросил семьсот стальных шариков шрапнели, разрывая в клочья всех, кто попадался на их пути. Едва прогремел один взрыв, следом тут же грянул второй, более мощный.
«Сдетонировали ручные гранаты», – сообразил сыщик, вспомнив о двух ящиках гранат, которыми так и не воспользовались солдаты Губты. Взрыв оказался настолько мощный, что выбило несколько опорных колонн, рухнули перекрытия второго этажа, наглухо закупорив вход в гостиницу.
Штурм прекратился, повстанцы, кому повезло уцелеть, бегом вернулись на исходные позиции.
В холле стояло серое густое облако цементной пыли, похожее на морской туман.
– Они все погибли, – размазывая по лицу кровь, навзрыд произнес Дук Губта, указывая в сторону раскуроченного гостиничного холла. – Все мои солдаты погибли. А я живой.
– Ты – офицер, и война – это твоя работа. И если хочешь стать настоящим офицером, ты должен привыкнуть к потерям, – жестким тоном сказал Кольцов, отшвыривая в сторону пустой, а значит, бесполезный «Гаранд». – И пока мы живы, мы должны выполнять приказ командования. Ты, Дук, остаешься здесь и будешь контролировать лестницу. Понял?
– Так точно, сэр, – выдохнул лейтенант.
– Вот и хорошо...
На фоне темнеющего неба Безумный Макс выглядел фигурой прям-таки мистической, в своей широкополой шляпе с опущенными полями он напоминал эдакого африканского Ван Хельсинга, борца с нечистью.
Максим сидел на разогретой крыше, попыхивая короткой сигарой, и размышлял вслух:
– По соплям мы им, конечно, навешали от души. Ночью не полезут, выдохлись.
Действительно, по всему городку прекратилась стрельба, и, как спички, в разных районах города вспыхивали костры. С высоты крыши гостиницы ночной город напоминал захваченную варварами римскую крепость.
– Так вот, до утра они не полезут, будут восстанавливать силы, – продолжал свои размышления Безбашенный, – а вот по ранней зорьке, как говорят заядлые рыбаки, ломанутся по полной программе. И останется нам жить, пока не кончатся патроны, а их у нас... – Максим на мгновение замолчал и посмотрел на сложенное у бордюра оружие: штурмовые винтовки убитых на крыше солдат, пулемет егеря и прочую мелочевку.
– Оружия у нас четыре автомата и десять к ним магазинов на двадцать патронов, моя молотилка с оставшейся полусотней «маслят», пара ручных гранат и личное оружие, – Макс выразительно похлопал себя по бедру, где находилась кобура с длинноствольным «Смит и Вессоном». – Но это больше предназначено для того, чтобы застрелиться, прежде чем тебя разорвет на части озверевшая толпа дикарей.
Сигара дотлела едва не до самых губ, и егерь с раздражением выплюнул окурок. Рубиновый огонек, упав, осветил разбросанные в беспорядке гильзы.