Раи?ский
Шрифт:
— Разве это имеет значение?
Черт. Я мало что могу сделать, когда она показывает что не будет мне открываться.
— Извини, — говорю я, кивая.
— Как поживает твоя семья? Это безопасная тема?
Уголок ее рта подергивается.
— Я полагаю. По большей части, все хорошо. Я планирую встретиться с Карли и Титусом, пока буду в Калифорнии, а также навестить Дженн.
— О, это… хорошо.
Я не осмеливаюсь спросить о
После прошлогоднего пожара мы все узнали настоящего Джеймсона Анжелла. Он не только убил большую часть семьи Мэллори, но и на его руках было так много крови, что у меня все еще кружилась голова.
Сейчас я не говорю об этом Мэллори. Она и так уже через многое прошла, и я уверен, что сегодня ей действительно тяжело. Хотя она унаследовала огромное состояние от своего покойного отца, и от Сэйнта, все деньги в мире не вернут ей того, чего она хотела.
— Мне пора идти, — вдруг бормочет она.
— Что? — вздыхаю я. — Ты только что пришла.
Она проводит руками по своим длинным волосам и закрывает глаза.
— Я знаю, но я просто … Я хочу оставить это в прошлом, понимаешь?
— Да. Было приятно повидаться с тобой.
Прежде чем уйти, я бросаю на нее острый взгляд и скриплю зубами.
— Лони говорит, что позвонит тебе на следующей неделе.
При этих словах ее губы растягиваются в настоящей улыбке.
— Скажи ей, что я приготовлю пиццу и текилу.
Мы долго смотрим друг на друга, прежде чем она шепчет: — Прощай, Лиам.
— Прощай, Эллис.
Когда она поворачивается, чтобы уйти, я наблюдаю за ней, мое любопытство переполняет меня. Где она была все это время? Почему она сейчас здесь?
Какого хрена она скрывает?
Я думаю, что есть только один способ ответить на все мои вопросы, и именно поэтому я следую за ней. Я стараюсь держаться на расстоянии, когда мы отъезжаем от кампуса. Мой телефон гудит как сумасшедший, без сомнения, сообщения от Гейба с вопросом, куда, черт возьми, я пошёл, но пока я их игнорирую. Я сосредотачиваюсь исключительно на Мэллори и на том, куда она направляется.
Через некоторое время она сворачивает на подъездную дорожку к крошечному пляжному коттеджу, который, как я предполагаю, сдается в аренду.
Я припарковываю свою машину в нескольких кварталах от дома и выхожу, чтобы продолжить оставшуюся часть пути пешком.
Когда я подхожу к
Я застываю на месте, и, клянусь, мое сердце останавливается.
— Почему ты так долго, Эллис?
— Играла свою роль, Анжелл, — отвечает она, внезапно расплываясь в улыбке, и я думаю, что это как-то связано с младенцем, которого Сэйнт держит на руках.
Сэйнт, мертвый парень, который вернул нас всех в Ангелвью, чтобы почтить его память.
Сэйнт, ублюдок, который очень даже жив и у которого есть ребенок.
Сокращая расстояние между ними, она наклоняется и целует ребенка в лоб.
— Привет, мой маленький принц, ты скучал по мне?
Малыш воркует и моргает на нее широко раскрытыми глазами.
— Я скучал по тебе, — говорит ей Сэйнт, обнимая ее за талию, чтобы притянуть к себе.
Она улыбается ему снизу вверх.
— Ты же знаешь, как опасно находиться здесь только для того, чтобы потешить свое эго, не так ли?
Он пожимает плечами.
— Свобода от имени Анжеллов и всего дерьма моего отца — это хорошо и все такое, но ты действительно думаешь, что я пропущу свою собственную поминальную службу?
— Тебя там даже не было.
— И все же я чувствовал поклонение герою, Эллис.
Он постукивает себя по груди и закрывает глаза.
— Я почувствовал это прямо здесь.
Я могу только покачать головой и усмехнуться в ответ на это, и я стараюсь оставаться скрытым и тихим. Странно утешительно сознавать, что Сэйнт на самом деле не изменился.
Что он не умер.
Даже если это меня чертовски бесит.
— Господи, если бы ты действительно умер в тот день, ты бы нашел способ вернуться призраком, — говорит Мэллори, закатывая глаза. — Ты настолько одержим собой.
Он улыбается и наклоняет голову, чтобы прижаться губами к ее виску.
Когда он отстраняется, он говорит: — Я люблю тебя, маленькая мазохистка.
Ее улыбка сияет, когда она отвечает: — Я тебя тоже, Анжелл.
Я подумываю о том, чтобы объявить о своем присутствии, но решаю этого не делать.
Они изменили себя и свою жизнь.
Они упорно трудились, чтобы освободиться от оков своих фамилий и кровавого наследия своих родителей.
Теперь они заслуживают своего покоя.
Я поворачиваюсь спиной к коттеджу, засовываю руки в карманы и ухожу.
КОНЕЦ.