Ракетчики
Шрифт:
Подошла спасательная команда. Ситуацию с Лапиным обговорили заранее. Решили порезвиться «на живца». Живец уже не жилец, но рыбку половить поможет. Шли ребята чётко на нас. То ли контейнеровоз координаты успел дать, то ли, пока мы были на глубине, тут вертолёт побывал — кто его знает? Зачёт по боевому применению сдал.
Действуем с Лапиным отдельно. Четыре судна и один боевой корабль. Я работаю по «мирняку», а Лапин взял на себя эсминец. После обработки выставляю одно и то же время взрыва и перехожу к следующей посудине. Все три спасателя обслужил. После взрыва искал людей и достреливал из-под воды. Отдельную проблему составили две надувные лодки. После утопления эсминца звуком можно было пользоваться свободно. Я «пересвистелся» с Лапиным. Это так мы называем свою звукоподводную связь. Она зашифрована, но для стороннего наблюдателя слышится, как «разговоры» китовых. Одновременно служит для сканирования водного пространства. Вышли, каждый на свою цель, и одновременно атаковали. Не готовы были ребята к подводным автоматам, не готовы. Выставили антенны, посмотрели спутниковый канал телевидения СССР.
«Касатка» пришла в заранее оговоренную точку и забрала нас. Ждали всего часа три. Если бы мы не ловили «на живца», то пришлось ждать на четыре часа больше. Поделились впечатлениями. Лапин записал уничтожение эсминца на видео и теперь его показывал нам. С десяток подобных учебных фильмов мы уже подробно разбирали на базе, но то — на базе, а тут — «свежачок». Наша стая состояла из трёх стажеров, как я, и трёх инструкторов. Другие пары на сегодня отработали существенно слабее, мы — самые результативные. Поели нормальной пищи. Дело в том, что при подключении к «Дельфину» кормёжка идёт прямо в кровь. Эдакое спецпитание. Но, во-первых: эта пища не очень полноценна, во-вторых, атрофируется система пищеварения, что нежелательно. Поэтому желательно использовать систему питания только в крайнем случае. «Атмосфера», точнее, вода внутри «Касатки», постоянно очищается, поэтому кушать там безопасно для кишечника. Понятно, что супов в тарелках не давали. Фрукты, пюре из тюбиков, чай из шприцов — вот наша пища. Говорят, многие технологии пришли из космоса.
«Касатка» лежит на грунте на полутора километрах глубины. Дежурных не назначаем. Поставили на «сторожок» звуковую станцию, да и всё. Все спят. Все прошли боевое крещение.
На следующий день наш район кишел боевыми кораблями и подводными лодками. Догадайтесь: за кого мы принялись первым делом? Шли эдакой «паутинкой». Три «Дельфина» на поводках: слева, справа и сверху от «Касатки». Периодически «свистели» на китовом языке. Видим подводную лодку: все на выход. Всей стаей, шестью «Дельфинами», точнее тремя парами — стажёрства никто не отменял, — «потрошим зверя». Нашей паре досталась самая ответственная работа: заварить на рубке все выдвижные устройства: антенну, перископ и ещё штук 5 всякой ерунды. Пара Сергея Куницина занималась крышками торпедных аппаратов. Третья пара устанавливала динамо-машину на вал гребного винта. У этой лодки два винта, но нам так много пока не надо: универсальный разъём позволяет подключить всю стаю. «Ползать» по телу лодки удобно: она покрыта резиновой «шкурой», это позволяет запросто применять «когти». Вот такие мы «белки». Вырезаем небольшие куски «кожи», привариваемся к железу, чтоб никакими манёврами нас нельзя было стряхнуть. После этого, по знакомой методике: выпускаем «Мышей» к разъёмам для подключения к чужой энергии, выпускаем «Крыс». Обсматриваем всю поверхность лодки и завариваем всё, что видим. Теперь «консерва» безопасна. Могут, разве что, реактор взорвать, или свои боеприпасы. Но, по-любому: внутри своей лодки. Ядерный взрыв, конечно, и нам не подарок, но будем рассчитывать на разумных людей. Один «Дельфин» возился бы неделю, но нас-то шестеро! За десять часов кропотливой работы мы подготовили лодку к уничтожению. При общении с боевыми кораблями есть одна особенность: все работы выполняются медленно, чтобы никто ничего не заметил. Лапин показал мне трюк: запустил одну из «Крыс» в торпедный отсек и заминировал их собственные торпеды. Запустили часовой механизм и отстали от лодки. После подрыва мы сплавали на поверхность — никого, затем пошли на дно, глянули результат, послушали — работа выполнена на совесть — их система спасения не спасла — разрушены все отсеки, никто не отстыковался и не спасся. Три километра — не хухры-мухры!
Нет смысла рассказывать всё подробно. За два месяца работы в своём районе мы уничтожили полсотни рыбаков: самые противные: могут запутать сетями — мучайся потом. У нас есть средство для борьбы. Нейлон мы режем ножницами, стальные противолодочные можем резать «плазмой». Но всё это хлопотно. Поэтому, рыбаков уничтожаем безжалостно! Все китовые не любят рыбаков. Потопили ещё около сотни разных балкеров, ролкеров, контейнеровозов. Пару лесовозов. Семь подводных лодок, десятка полтора разных боевых кораблей. Ещё пара десятков утопленных принадлежала к другим типам суден. Например: три круизных лайнера. А как, вы думаете, я должен относиться к этой веселящейся, жирующей братии? Я хорошо помню свою нищету и безнадегу в Северодвинске, отлично помню всё, что изучил в первый месяц в учебке Севастополя. Эти враги страшнее тех, что сидят в подводных лодках.
Домой перешли без приключений. Разминались по дороге, но без фанатизма. Начиная с середины Средиземного моря, вообще шли без атак: конспирация. Родная база, как мы тебе рады! Процедура овоздушивания, или удаления глицерина из каждой полости нашего тела. Обратный процесс проходит значительно быстрее. Больше всего времени занимает возня с лёгкими. Тем не менее, к вечеру все задышали нормально и нас поотключали от систем. Ночь мы были под наблюдением. Потом неделю шёл разбор «полётов», обобщение опыта. Причём, не только своего. Старшие инструктора рассказывали и показывали фильмы работы других групп. Практически ничего не скрывали. Это выгодно отличалось от времён старого СССР, с его шпиономанией. Тут шпионов уничтожали реально, а для своих — глупых секретов не придумывали.
«Хорошо, что кровь гоняет не какой-нибудь электронасос, а наше сердце, оно надёжнее. И этот случай показывает, насколько уязвим «Дельфин»-пловец без «Дельфина»-носителя. Ну, и без домика — «Касатки».»
Более того, происшествия и чрезвычайные ситуации доводили до личного состава с фамилиями. Это часто оказывались наши соседи по дому, по району, наши дети ходят в одну школу. Многие стажёры из нашего отряда. Разрешено обсуждать все вопросы службы без посторонних. Члены семьи — посторонние. Если быть более точным: члены семей тоже имели допуски определённого уровня. Кое-что им можно было рассказывать, нас постоянно инструктировали по этому поводу, но сильно жути не нагоняли. Непонятно, непривычно, беспечно. Но говорили, что такие установки идут с самого верха: воспитывают ответственность и инициативу.
Месяц отпуска: балдёж! Семья. Блин, а у меня уже два ребёнка! Пока я там рыб пугал, Света родила мальчика. У меня теперь есть сын! Ура!! Отдохнуть в полном смысле слова не вышло. Смена деятельности была, но… Младенцы, они такие хлопотные… И крикливые. Я уже и забыл, как это было с Машей. Может, моложе был, и это прошло как-то легче? А может, мне месяц отпуска не давали тогда.
Отпуск пролетел незаметно. Вернулся в Севастопольскую учебку. Мне официально присвоили звание инструктора, и я приступил к обучению своих будущих подчинённых. Такая вот демократическая схема работы: более опытные учат молодежь, с ней и идут в бой. Очень стимулирует качество обучения. Теперь я понял рвение наших инструкторов до конца. Я тоже гонял своих от и до. От их подготовки будет зависеть моя жизнь. Сам в перерывах между преподавательской работой осваивал «Касатку», в конце сдал зачёт по ней. У каждого инструктора был свой уклон, специализация. Мне лучше давалась техническая часть, поэтому я чаще преподавал устройство «Дельфина», технические особенности целей. Как-то, когда объяснял устройство круизного лайнера, Виктор Кривонос, старший брат того самого пацана, Андрея Кривоноса, задал неудобный вопрос: «Не слишком ли это подло, нечестно, топить гражданские суда?» Это была, в определённом смысле, проверка меня на зрелость, как руководителя.
— Я не бог и даже не Диктатор: всего не знаю. Выскажу своё понимание вещей. Ломать быстрее и легче, чем строить. Американцы исповедуют идеологию деградации личности, потакают слабостям и вредным привычкам, что аналогично «ломать». Наша ведическая культура отрицает свободу такого выбора, долго и трудно «строит» личность: прививает здоровый образ жизни, правильные привычки, мораль, постоянное обучение. Бой за идеологию мы проиграли в 1991 окончательно. Если действовать симметрично, играть по правилам врага, то поражение в войне неминуемо. Вот мы и партизаним, воюем асимметрично. Диктатор ввёл в обиход доктрину: стратегию изоляции для ликвидации несправедливого товарного обмена. Фактически, для разрушения неоколониализма. В Африку, прочие страны третьего мира, везут дорогую бытовую технику с высоким процентом добавленной стоимости, а к себе «золотой миллиард» завозит ресурсы и полуфабрикаты. Всякими акциями-шмакциями они могут выжимать из доноров всю кровь. Но мы им портим игру очень просто: пофигу у кого сколько денег, долгов, акций. Нет возможности получить никакого товара: ни продуктов, ни руды, ни леса — ничего! Например, где-нибудь в Африке американцы поставили своего диктатора-марионетку, туземцев переполовинили, вторую половину загнали на шахту и заставили за еду накопать им ценной руды. Загрузили на корабль. А он не доплыл. Утонул. Вот такую справедливость придумал Диктатор. Честно говоря, альтернативы данной стратегии не вижу. В лоб с НАТО воевать мы не в состоянии, уничтожить планету в ядерной войне — тоже не хотелось бы.
Молчат. Вроде поняли. Так потихоньку и набираю очки авторитета. Это тоже важно для командира, то бишь, меня.
Через неделю вёл боевое применение. Опять Виктор Кривонос: «А почему мы должны так осторожничать? Ведь возможно утопление раз в десять быстрее делать, если убрать из требований к работе «незаметность»? Пусть будет небольшой риск обнаружения, но помешать нам в затопленных отсеках никто не сможет!»
— Наша сила — в их незнании. Как только враги узнают способ нашего боевого применения — прощай количество, здравствуйте потери. Глубинные бомбы никто не отменял, отстроят чувствительность сонаров, увеличат количество боевых пловцов, будут ходить только полным ходом, что мы их фиг догоним. Может ещё что-то придумают. Какой вопрос — такой и ответ. Витя мне напомнил: вы ещё не работали в броне. Она применяется: в условиях противодействия вражеских боевых пловцов, угрозы применения глубинок, при агрессивном поведении акул.
Вес брони: 900 кг. Эта лишняя тонна на максимальной скорости почти не сказывается, на плечи в воде не давит. Но: очень сказывается на манёврах, разгонах. Ясное дело, одевается броня, там же, где и носитель: в воде. За занятия ребята вымотались капитально. Это ещё что! Пока что они работают на лёгких, пока можно отработать все навыки на малой глубине. После оводнения будут уставать больше.
После занятий меня вызвали по тревоге в спортзал. ЧП! Виктора Кривоноса вызвали на поединок уже четвёртый раз. Это мой взвод такую «тёмную» придумал. Забегаю — картина маслом: Виктор помятый, злой, глаза горят. Остальные стоят монолитной стеной, едины в сознании своей правоты.