Ракетчики
Шрифт:
Время! Все посудины исправно тонут. Сбоев нет. Кто-то, как наш клиент, моментально, кто-то продержался минуту — не важно. Нет, важно! С одного из боевых кораблей взлетает вертолёт! Это плохо, очень плохо. Предполагаю худшее: на нём захваченный «Дельфин». Каждый «Дельфин» имеет на вооружении одну «Стрелу-ГВ». Это та же «стрела», только «ГВ» означает глубоководная. Приказал ближайшей стае отстреляться всем, не экономить. Фух! Сбили. Не помогли ни тепловые ловушки, ни манёвры. Зачищаем спасающихся. Вполне ожидаемой стала встреча с «котиками». Их было существенно меньше, чем в первом конвое, и я догадываюсь почему. Они были неприятно удивлены нашей броней. Через двадцать минут всё было кончено. Море чистое. Вторую стаю послал осмотреть вертолёт, остальным возвращаться на «Касатки».
Посвистел
Плюнул на конспирацию, подвсплыл на сто метров, поднял буй, скинул пакет данных в центр — пусть предупредят остальных. Это поможет сохранить жизни. А тайна… Про того «Дельфина» уже могли передать информацию.
Теперь вопрос: что делать? Можно всех раненых отправлять домой. Если их хоть по минимуму разбавить целыми — уходит три «Касатки». Фактически, мы срываем выполнение задания в одной из операционных зон. Отправить две «Касатки» без разбавления здоровыми — а кто будет драться, если случится бой? Более того, если даже разделить шесть на два, получить два ослабленных взвода по три стаи, то нет никакой гарантии, что этих трёх стай хватит на следующую хитроумную ловушку. Если бы под конвоем на месте боя крутилось с десяток лодок-охотников, то «Касатки» с наличным единственным оператором могли бы стать лёгкой добычей, будь у «котиков» более мощное оружие, так нам и с бронёй не поздоровилось бы. Я взял командование группой на себя и принял спорное, но хоть более-менее логичное решение.
Тяжёлых и всех контуженых с одним целым отправил домой, приказав идти огородами и не высовываться. Остальные семь стай остаются вместе и будут действовать единой группой. Никто не возражал по поводу такого решения. Никто не оспаривал моего права на командование. У Лапина во взводе было два командира стай, у которых на один боевой сезон больше чем у меня. Оба подчинились. Видимо, сказался тот факт, что мы и свою ловушку почти без потерь ликвидировали и их добили. Да и вообще, удачливых командиров на войне любят. Обсудили нашу тактику, подробно рассказали о тех новых приёмах, что мы применили, показали записи с тактических видеокамер. Лапинцы рассказали, как они отходили с боем. Ничего, грамотно отходили, просто без брони их «котики» вполне эффективно расстреливали. Ну и сказался эффект неожиданности. Глубинки внесли элемент паники. Одно хорошо: «Касатки» стояли далеко и глубоко, поэтому не пострадали.
Забегая вперёд, скажу: моё решение оказалось верным; «Касатка» с ранеными благополучно добралась домой. А наша группа ликвидировала ещё две ловушки и множество других целей. В ловушках ничего изощрённого не было. Просто, больше «котиков» на кубический метр. В последней ловушке, по предложению Кривоноса, перед подрывом секунд за десять, просто внаглую заварили контейнеры, где обитали «котики». Таким образом, половина погибла, даже не вступив в бой. Ну а козырная карта под названием «броня» так и не была побита. Более ничего интересного не было до конца смены.
====== Конец 1998-го.
Неделю мы овоздушивались, наблюдались у медиков, приходили в себя. Осмотрели бывших легкораненых. Затем нас вызвали на разбор вахты. Вёл заседание командир нашей части вице-адмирал Волков Георгий Степанович. Присутствовал Щедрин Анатолий Андреевич, начальник отдела кадров, начальник штаба: Червоный Виталий Иванович, некоторые другие старшие офицеры. Был и Лапин.
— Олег Степанович, вы как?
— Нормально, Юрок, нормально. Ребята сразу после ухода от вас, целеньких, провели операцию: вскрыли брюхо моё несчастное, позашивали-позаклеивали, что нашли. Подержали недельку на антибиотиках — выкарабкался. Единственное, что было неприятно, до дома сидел на автономном питании. Оно идёт сразу в кровь и мой кишечник не сильно нужен. А дома меня врачи разрезали заново,
— Вы не обижаетесь на меня, Олег Степанович? Что я ваших под себя забрал, раскомандовался?
— Да ты что, Юрок!? Всё было правильно, это же война.
— Товарищи, рассаживаемся!
Долго и подробно проходил разбор всех аспектов нашей вахты. Тактика уничтожения ловушек, методы поиска целей, противодействие вражеским подводным лодкам. Замечу, что процедура общения была довольно свободная. Не то чтобы субординации не было, это было отдалённо похоже на собрание офицеров царской армии: свободное высказывание мнений от младшего к старшему, а потом командир принимает решение, и все подчиняются. Раз поднял эту тему, то добавлю. Воинскую честь отдавать теперь положено без строевого шага, можно отдавать и без головного убора и без формы вообще! Рукопожатие не приветствуется, считается, что это гражданский стиль. В случае, когда приходится здороваться с гражданским, я жму ладонью предплечье. Маша сказала, что раньше так проверяли: нет ли кинжала за рукавом. Забавно. Исключение составляют только парады, разводы на плацу, другие официальные построения. Аналогична ситуация с использованием обращения: теперь в большинстве случаем обращаемся по имени, имени-отчеству, только в официальных случаях через звание-фамилию. Я привык, и мне нравится. В конце высказался Волков.
— Подытожу. Действия личного состава первого и второго взводов признаются правильными. Отмечаем несколько более рискованную манеру ведения боевых действий командиром второго взвода капитан-лейтенантом Журавлёвым. Однако, как говорится, победителей не судят. Его риск признан оправданным, действия логичными и соответствующими обстановке. Считаю Журавлёва инициативным и творческим командиром. Свои выводы по кадровым и организационным моментам мы обсудим в кругу старших офицеров, представим на утверждение командованию флота. Через пару дней доведём до вас результаты. Может быть, кто-нибудь хочет что-то сказать по незатронутым темам? Да, Юрий Григорьевич, прошу.
— Нужно усилить медицинскую подготовку акванавтов. Олега Степановича заново разрезали врачи. Может быть, брать студентов-медиков, готовить на акванавтов и по одному человеку на взвод, хотя бы, ставить? Дайте задание учёным. Они сумели придумать чудо-смазку на основе околоплодной жидкости, что окружает младенца. Почему они не подсмотрели у рыб вещество, обеспечивающее нормальную свертываемость крови в воде? Наши раненые теряли много крови, некоторые умерли. Процент безвозвратных потерь мог быть ниже. Дальше. Желательно иметь по одной базе на операционный район. Тогда можно было бы нас доставлять туда самолётом, там оводнять — и в бой. А так, мы гоняем за тридевять земель технику, мучаем личный состав. Реально: два лишних месяца из каждой вахты уходит на дорогу: месяц туда, месяц назад. Нужно продумать перспективу. Могут массово применять миниподлодки, а они значительно опаснее «морских котиков». Без брони велики потери при встрече с ловушками. А в броне мы значительно виднее. Воздух, вообще, не наш. Что будем делать при массовом применении вертолётов — не ясно. Очень трудно стало проходить Гибралтарский пролив. Да, по поводу своего творчества. Большая часть новых идей, методов, которые мы применили, придумана не мной, а лейтенантом Виктором Кривоносом.
— Кто-нибудь ещё? Нет? Все свободны. Старшим офицерам остаться.
Эти две недели, после похода, акванавты занимались разными мужскими развлечениями: спортивные игры, шахматы, бильярд. А сегодня несколько пар решили стать побратимами. Почти все участники были, так сказать, коренными жителями СССР: не эмигрантами, как мы. Сами ребята объясняли ситуацию так: прониклись культурой Вед; реально ходили по краю, глядели смерти в лицо — почему бы не зафиксировать свою боевую дружбу официально. Власов, командир стаи в моем взводе, вообще перл выдал: «Это как разница между сожительницей и официальной женой». В России уже бы шутили на «голубую» тему… А тут… Всё другое: спокойно надрезают руку, наливают в чашку кровь, смешивают, разбавляют водой, пьют, говорят какие-то слова клятвы — возврат в каменный век какой-то. Но впечатляет, хоть я больше человек ума, технарь, но любопытно, что-то верное в этом есть.