Ракетчики
Шрифт:
— Я так не думаю. Нет равенства, а справедливость… Я — почти счастлива. Может, детей через шесть-семь…
— Что?!
— Прости Тоня, давай о другом. Я и так сболтнула лишнего. Это тайна. Так ты говоришь, поборола своего Ваню?
Через три часа женщины вернулись домой почти подругами. Покормили, уложили спать детей. А потом Лена показала спорт-комнату. На зал она не тянула. Но маты там были.
— Я тут гимнастику делаю. Грушу бить Саня запретил: вибрации, мол. Подтягиваться и отжиматься — тоже. На матах покачаюсь - поваляюсь — вот и вся зарядка. Скучаю по карате, по боевым искусствам.
— Хочешь, приёмы самбо покажу?
— Ну, если аккуратно.
Женщины развлекались на матах. Тоня показывала удушения, заломы, болевые. Конечно, никаких бросков и прочего, что могло повредить беременной, не было.
— Нормально, как сказал бы Емец. Чё вы дурью маетесь? две беременные бабы бороться решили. По задницам сейчас обоим дам.
— Саня, мы осторожно. Тоня только показывает. Знаешь, как интересно! У нас на каратэ ничего похожего не было.
— А я не беременна.
— Что так? Души аж рвались. Чем вы там с Иваном занимаетесь? Халтурщики. Дай-ка гляну.
Корибут отставил руку, посмотрел на Тоню сквозь пальцы.
— А голова у тебя не болит? Месячные регулярны?
— Болит, нерегулярны.
— Тебе на твоём самбо шею не откручивали?
— У нас есть приёмы на шею. Пару раз было так, что потом болела. Но проходила.
— У тебя, дорогуша, ущемление в шейном отделе, оттуда растут гормональные проблемы и головные боли. Не будем откладывать в долгий ящик. Злоупотреблю слегка властью. У нас в Большом Гнезде есть свой мануальщик. Сам я такие вещи делать не умею. А вот потом… Леночка, я заберу у тебя гостью?
— Конечно. Вылечи её, Саня.
Съездили, потрещали позвонками Тони, врач сказал, что было смещения позвонка, закрепилось неправильно. Нужно полгода раз в неделю делать подобную постановку, и тогда, может быть, ущемление уйдёт. А Саня сказал, что не нужно.
— Сам всё сделаю. Мне было нужно физически выставить правильно позвонки, а дальше — вполне справлюсь волошбой.
Саня привёл в свой дом, заставил обнять дерево, поводил руками, сказал постоять неподвижно один час. От дерева, мол, чи перетечёт. Потом забрал в дом. Тоня чувствовала некие покалывания, тепло, токи, исходящие из дерева и вливающиеся в неё. Но смутно, неуверенно, на грани ощущений. Затем Корибут повёз Тоню на вокзал. Лена возражала, просила, чтоб гостью оставили ещё на воскресенье, но Диктатор был неумолим: «Ей завтра на работу». У поезда Тоня не выдержала, призналась.
— Я тебя люблю, Саня. Понимаю, неправильно, когда женщина за мужчиной бегает. Ничего не могу с собой поделать. Я и к Сладову приехала, имея призрачную надежду увидеть тебя.
— Я догадывался. Это моя вина. Мы с Иваном тебя по очереди расчёсывали. Это было неправильно. Но я не знал — кому это нужно делать. Прости. Сильно больно?
— Что ты, не больно — сладко и томно. Только совестно. Ваню, выходит, обманываю. Ты не подумай, его я тоже люблю, как человека, как мужа. А ты кажешься таким… А ты? Я тебе нравлюсь?
— Такая красотка могла бы очаровать любого. Но не меня. Ты мне вполне симпатична, но у меня есть изъян души. Это тайна, но тебе расскажу, не говори только больше никому. Я не испытываю чувств. Я прекрасно вижу нити Прави, которые соединили нас после того ритуала, понимаю их значение, сочувствую и завидую тебе одновременно. Но сам — равнодушен.
— Какого ритуала?
— Разве Иван тебе не рассказал? Мы тебе волосы, по-старому: космы, антенны для связи с Правью, расчесали. В данном
— Откуда ты столько старого знаешь?
— Очень мало знаю. Где найду, там и беру. Семихлебов, к примеру, говорит, что космы покрывали платком, потому что бабы тогда поголовно умели подколдовывать. Ведьма — ведающая мать. А платок означал, что баба живёт обычной жизнью. Как если бы человек шёл с мечом в руках, а не в ножнах, или сейчас, с пистолетом в руке, а не в кобуре. Платок — ножны для косм, для магии. Но за точность не поручусь, старой книги рода Семихлебова я не видел.
— А про расчесывание, откуда узнал? Про то, как вытащить душу Вани из Нави?
— Это совсем другое дело. Всей правды не скажу, ибо не имею права. Скажу, про то, что не тайна. Есть у меня знакомый волхв, Светозар, он и показал некоторые способы управления Правью. Я тренируюсь, иногда экспериментирую. Мы с Иваном тебе расчёсывали волосы в больнице по очереди. У обоих было мало сил. Эту процедуру я слышал от волхва Светозара. Но или там не прозвучало, или я забыл: кто должен расчёсывать берегиню после возврата души. Теперь мы знаем: только суженый. Но назад отыграть не выйдет. Придётся тебе с этим жить. Иван ведь тоже расчёсывал. А к нему как?
— Замечательно, его тоже люблю. Но и… Я смогу тебя видеть?
— Конечно. Я часто бываю в телевизоре. Ха-ха. Извини. Пора, запрыгивай в вагон. Ваньке — привет.
— Итак, товарищи высокие начальники, позвольте вам представить новое оружие: «Космического слона». Не пугайтесь его размеров. Конструкция не слишком сложная.
— Эти «ушки», это кольцевые разгонные модули. Стартует «Слон» с компактно сложенными «ушами», а на орбите раскрывает. Диаметр правого «уха» — триста метров, он разгоняет протоны. Диаметр левого «уха» — десять метров, он разгоняет электроны. Вот эти «бивни» — электромагнитные линзы. «Хобот» — прямолинейный участок разгона. На конце «хобота» вы видите утолщение: это магнитный пульсатор. Он «вбивает» электроны в протоны, они сливаются в акте любви, мы получаем нейтроны. Эти нейтроны не отклоняются магнитным полем нашей матушки-Земли. Что позволяет мощным нейтронным потоком не только резать конструкционные элементы спутников, но и вызывать цепную реакцию атомных реакторов.
— А мы можем стрелять по поверхности планеты?
— Пф-пф-пф… Нет, не можем. Средний пробег нейтронов в воздухе на поверхности: порядка нескольких сотен метров. Всю атмосферу — не пробьём, хоть тресни. Кстати, знаете, из чего сделан магнитный пульсатор? Из восемнадцати колонок магнитофонов СОНИ. После незначительной доработки. Один магнитофон остался лишний, Алла взяла домой, на хранение. Есть ещё вопросы?
— А что это за конструкционный элемент в задней части аппарата?
— А это, по просьбе Лозино-Лозинского, я добавил «слону» хвостик. Правда, красивый?