Ракетчики

Рагорин Алексей Владимирович

ГВ: Сегодня, в прямом эфире, пройдёт ритуал кровного братства. Это старый русский ритуал, который был прекращён христианской традицией. Подробностей ещё не знает никто. Кроме конечно того, кто его будет проводить.

А проводил ритуал генерал-лейтенант космических войск СССР, командующий космических войск, Иванов, по посвящению: волхв Светогор. Его предки по отцовской линии — староверы. Остались некоторые семейные реликвии, в том числе и книга. Часть знаний отец передал ему изустно. Можно сказать, что сан волхва ему перешёл по наследству. В раннем детстве проводят соответствующую проверку. Иванов её прошёл успешно. Ритуал кровного братания был описан в той книге, передаваемой по наследству в их роду.

Дмитрий Погорелин, капитан спецназа, чувствовал себя в своей

стихии, когда воевал в Афганистане, когда учил курсантов и бойцов. А тут ему было непривычно. Мысли были далеко: в Афганистане. Вспомнился нетипичный рейд с Корибутом, когда они убили с полсотни «духов», пресекли караван с китайскими «калашами» и прочей ерундой, сбили пакистанцев на «Апачах». «Наши ребята тогда подрывались на итальянских и французских минах, в нас стреляли из английских снайперских винтовок, из китайских «калашей», «вертушки» сбивали американские «стингеры», тренировочные базы и много различной помощи «духам» предоставлял Пакистан, финансы щедрой рукой предоставляла Саудовская Аравия. Как тогда с СССР воевало полмира, так и сейчас наш скукоженный новый СССР воюет с двумя третями планеты. Что же им от нас надо? Нет, я понимаю, что они желают убить нас всех, до последнего младенца. Но: почему?!» Такие невесёлые мысли бродили в голове капитана Погорелина.

По-деловому подошёл к данной процедуре генерал-полковник Емец. Надо — значит надо. Он не лез в те вопросы, в которых не разбирался: идеологию, экономику, ведические традиции, прочее. Но насмерть стоял там, где считал себя компетентным профессионалом. Он был мотором военной составляющей команды. Он писал план понуждения к миру Польши, он составлял план ГКЧП, сохранения кусочка СССР, он разработал план ликвидации враждебного режима в Турции. И прочая, прочая, прочая…

Олег Литвин чувствовал себя раскованно и безответственно. Хотя и был свидетелем Чёрного. Ваня, дружбан, попросил — ладно, буду. Но не понимал: нафига козе баян? Но портачить «сходку» не собирался: Корибута он уважал ещё со школы.

Чёрный и Корибут сделали надрезы на левых руках, соединили. Считается, что кровь перемешается, и они станут кровными братьями. Волхв Светогор напевает заклинание, наговор. Вот. Вокруг расставлены атрибуты: идолы, с написанными на них рунами. Это всё что-то означает.

Вот и всё, закончилась магическая часть… Быстро. Но и без этого ритуала, передав кровь Чёрному, Корибут добавил слабое место в свои доспехи. Светогор объяснил давеча: враги могут через кровь Чёрного теперь наложить проклятие на него, на Корибута. И парировать эти чары будет крайне сложно. Ногти, волосы — тоже допустимо, но значительно слабее крови. Впрочем, враги могли для своих тёмных дел взять кровь у родителей, сестры, так что: одним слабым местом больше — одним меньше… А чувств особых, как всегда, Александр не испытывал. Сделал, что посчитал должным, и точка.

Иван Чёрный пребывал в некоем специфическом состоянии. Обычно, многие молодожёны бывают в таком состоянии на своей свадьбе. Парадокс, но на свадьбе у Ивана было совершенно другое настроение. С Тоней он к тому моменту уже жил, только пережил более сильные изменения в жизни: смерть и воскрешение, праздновал весёлой гурьбой со своими друзьями одновременно и их свадьбы. Нет, там было не то и нетипично для свадеб. А тут… Загадочный древний ритуал; в напевах волхва он услышал бабушкину старую речь, ощутил вкус раннего детства. Окинул взглядом присутствующих. Как разительно отличались все эти люди от американцев! Душа трепетала, сердце сжималось от драматичности момента! А ведь ещё не так давно он считал себя несчастным неудачником без смысла в жизни. А теперь обрёл Родину, цели, новую семью. Он с некоторым стеснением подошёл к матери Корибута, поцеловал руку. Откуда и взялось? Чёрт! Опять потекли предательские слёзы! Крутой спецназовец, головорез, на счету больше сотни трупов! Второй раз эта земля вышибает у него слезу. Зинаида Николаевна нагнула богатыря и прошептала на ушко: «Это душа у тебя оттаивает, сынок, не казни себя». Иван быстро пожал руку отцу Александра и спрятался за Вишневецким. Тот тоже был высок, можно было незаметно размазать

рукавом слёзы. Почему-то подумал о жене, теперь уже беременной. Реально братом он Корибута не ощущал, но испытывал уважение и трепет, благодарность за излечение Тони.

Корибут с родителями Ивана пообщался на паршивом английском, советской закваски. Впрочем, смысл его незамысловатой речи фермеры поняли: «Большая честь… обещаю позаботиться… ваш дом… никогда… всегда… извините за насилие при переселении…» Понятно, что той бури эмоций, что у Ивана, он испытать не смог.

После процедуры братания, Александр задержал Ивана ещё на десять минут и дал сидхи. Все три: интуитивную стрельбу, русский рукопашный бой и чувство тактической опасности.

* * *

Тоня вспоминала рассказ Ивана о ритуале. Размазала недосохшие слёзы. Погладила ещё незаметный животик. «Ваня приезжал, спрашивал официального согласия. Показал сидхи. По такому случаю свозил к себе на базу, на стрельбище, показал, как стал стрелять. Не хвастался. Меня успокаивал: мол, не бойся любимая, я теперь надёжно защищён. Дурак! И Санька — дурак. Теперь, сердце подсказывает, Ваня будет стараться вдвойне, будет брать самые трудные операции, рисковать. А какая у него будет работа, волею судьбы, я видела. Под пулями будет ходить, жизнью рисковать. Чёрт! Чёрт!! Чёрт!!! Пока Ваня был дома — воздыхала по Саньке. А теперь сердце щемит — сил нет терпеть, за Ваню страшно. Оказывается, я его очень-очень люблю. Парадокс: в лагере спокойней жилось. Но хуже. Санька назвал меня берегиней. А какая из меня берегиня? Ничего волшебного не умею. Как я могу защитить своих мужчин? Гм. А ведь это — мысль! Пойду читать химию. Саня что-то говорил про «глицерин». До родов ещё поработаю. Охо-хо… Где там сейчас мой Ванечка?»

Город Ливерпуль-2.

Ваня открыл счёт в банке. Ему это удалось сделать совершенно легко. Остальным членам оперативной группы действия на чужой территории давались значительно труднее. Утром зашли в супермаркет, продуктов купить. В Макдональдс, «развращённые» качественной пищей СССР, никто идти есть не захотел. Решили набрать пару торб овощей. И надо ж такому случиться, Олега какая-то бабулька что-то спросила. Он понял почти всё, кроме названия местного овоща. Иван был рядом и ответил вместо друга, группа не «засыпалась».

Но на таких мелочах и сыпятся агенты. Там непонятка, тут непонятка. По закону больших чисел в утилитарном применении: рано или поздно — можно провалиться. Машину напрокат брал Вася Кобзев. По документам, он ясное дело, Роберт Картрайт, а не Кобзев. Васе науки давались легко, в том числе язык. Соответственно, если не считать, Чёрного, он был лучшим агентом. Проблем с прокатом не возникло, Ивану править, помогать не пришлось. Практически весь день группа провела на ногах. Один снимал офис в офисном центре, другой становился на учёт в налоговой. Третий получал в архитектуре разрешение на строительство, четвёртый посещал врача, пятый оформлял страховку на дом, шестой оформил лицензию на оружие. Ребята пожалели, что с ними нет Тюрина, в магазине радиотоваров. Из бытовых моделей всякой электроники и минимума деталей предстояло собрать радиоэлектронных помощников шпиона. С другой стороны, зная беспримерную храбрость Тюти, ну его нафиг, без него спокойнее, пусть себе дома изобретает, в спокойной обстановке. Ребята расспрашивали дорогу, разговаривали о природе, погоде, биржевых и футбольных новостях, интересовались туристическими достопримечательностями и возможностью найти работу.

В конце их трудового дня, после ужина, когда самое время завалиться на диван и включить телевизор, контролёр-инструктор начал скрупулезный «разбор полётов». Кто, где, что не так сделал, сказал. Объяснял и показывал, как было правильно и как можно было выкрутиться универсальным способом, если не знаешь или забыл слово, способ, организацию, действие. И всё это на американском диалекте английского языка с южным акцентом. Ваня стойко держался, проявлял ответственность, не дремал, хотя имел полное право, уж у него ошибок не было вовсе, а помогал инструктору, подсказывал, показывал, добавлял свои варианты.