Ралли «Конская голова» (сборник)
Шрифт:
Юноша приходил почти на каждую тренировку сборной "Буревестника", появлялся в зале обычно за полчаса до начала и устраивался в верхнем ряду трибун, стараясь не очень привлекать внимание. Опытный глаз Устюжина отметил его рост — метра два или около того, широкие плечи, длинные руки, и у тренера даже мелькнула мысль пригласить юношу на площадку, однако с началом каждой тренировки он забывал о своем желании и вспоминал о нем только после очередной встречи с поклонником волейбола, не желавшим, судя по всему, быть замеченным.
Через месяц Устюжин так привык
В субботу, отработав с женской сборной "Буревестника", Устюжин заметил его у выхода из зала и подошел.
— Здравствуйте, давайте знакомиться: Устюжин Сергей Павлович, тренер. Вас заметил давно, с месяц назад. Студент?
Юноша, несколько ошеломленный появлением Устюжина, кивнул:
— Медицинский, второй курс.
— А на вид вам больше двадцати.
— Двадцать шесть. Я работал, потом…
— Ясно. Как вас звать?
— Иван… Иван Погуляй.
— Знаменательная фамилия. — Устюжин усмехнулся, продолжая изучать парня. Теперь, стоя рядом, он понял, что недооценил его рост. "Пожалуй, два десять — два двадцать! — прикинул он. — Неплохо! И все же чего-то ему не хватает… Чего?"
— У меня предложение, Ваня, — продолжал тренер. — У вас идеальное телосложение для волейболиста. Не хотите заняться волейболом? Может быть, вы…
Устюжин замолчал, увидев, какое впечатление произвело на молодого человека его предложение.
Лицо резко побледнело, потом жарко вспыхнуло — до слез, напряглось, губы дрогнули.
— Если не играли раньше — не беда, — поспешил Устюжин. — Главное, что вы любите волейбол, это я уже заметил. За год вы войдете в дублирующий состав "Буревестника", даю слово.
Юноша покачал головой, сжав губы так, что они побелели, повернулся и пошел к выходу. Устюжин молча смотрел ему вслед, сразу все поняв: парень хромал. Нога не сгибалась в колене, и он относил ее чуть в сторону и ставил на полную ступню, уходя все быстрей и быстрей, раскачиваясь из стороны в сторону.
Кто-то за спиной сожалеюще цокнул языком. Устюжин вернулся в зал и задумчиво присел на горку поролоновых матов, вспомнив глаза парня, в которых бились боль, ярость и отчаяние.
Вернувшись домой, Иван дал слово больше на тренировки "Буревестника" не ходить. Поужинал без аппетита, односложно отвечая на вопросы матери, потом заперся в своей комнате и долго стоял у окна, прижимаясь лбом к холодному стеклу, вспоминая минутный разговор с тренером. В душе царило странное спокойствие да еще сожаление, и он даже удивился этому, хотя тут же подумал: "Реакция? Или я действительно смирился с положением, привык? Угораздило же меня прийти сегодня!.. Но кто знал, что тренер подойдет с таким предложением? Неловко вышло… И все же, как сказал тогда хирург после операции? "Терпение — это та скала, о которую разбиваются волны человеческого безрассудства". Слова Дюма-отца. Оба они безусловно правы. Терпение и еще раз терпение — вот моя дорога, и лет через тридцать — сорок, — тут Иван усмехнулся, — я найду способ лечения раздробленного коленного сустава… А тогда милости прошу приглашать в сборную…"
Остаток дня он провел в библиотеке. Дома почитал на ночь "Трех мушкетеров", ощущая себя таким же сильным и ловким, как д’Артаньян, разделся, собираясь лечь спать, и в это время почувствовал, что не один в комнате.
Оглядевшись — тишина, мягкий свет торшера, тени от шкафов с книгами, тиканье маятника старинных часов, — он тихо спросил:
— Кто здесь?
— Простите, — раздался из ниоткуда, из воздуха мягкий приглушенный голос. — Разрешите вас побеспокоить?
— Пожалуйста, — хрипло ответил Иван, откашлялся. — Входите.
— Спасибо.
В комнате без всяких световых и прочих эффектов появились двое незнакомцев в плотных белых комбинезонах. Оба были высокими, под стать Ивану, хорошо сложенными, с живыми человеческими лицами, на которых легко читались смущение и озабоченность. Оба держали в руках тонкие черные стержни с пылающими алым светом шариками на концах.
Иван поборол искушение закрыть глаза и потрясти головой, жестом радушного хозяина указал гостям на диван:
— Садитесь, пожалуйста.
— Не пугайтесь, ради всего святого! — сказал один из незнакомцев тем же мягким голосом. — Нас проинформировали, что вы любите волейбол.
— Люблю, — улыбнувшись, сказал Иван и пошевелил искалеченной ногой. Ситуация забавляла, и он подумал, что сон любопытен.
— Извините, — вмешался второй, на лице которого отразилось беспокойство. — Мы понимаем, физический дефект не позволяет вам играть, но все же — вы были бы не против?
Иван пожал плечами.
— Если бы не… дефект, как вы говорите, я бы, конечно, играл.
— Тогда все в порядке, — облегченно вздохнул гость.
— А откуда вы? — полюбопытствовал Иван. — Из какого уголка Галактики?
Незнакомцы переглянулись, улыбаясь.
— Мы такие же земляне, как и вы, — сказал первый. — И все сейчас объясним. Но сначала позвольте провести небольшое медицинское обследование — я правильно выразился?
— Правильно. — Иван покачал головой. — Только я не все.
— Понимаю, — кивнул гость. — Это не займет много времени. Станьте так: ноги на ширине плеч, руки опустите.
Иван повиновался, удивляясь тому, что начинает верить в реальность происходящего, хотя временами спохватывался и улыбался в душе: сон ему нравился.
Гость провел концом стержня окружность в воздухе, и вместо стены с ковром Иван увидел длинный зал с рядами вычурных пультов, то и дело меняющих форму и цвет. От одного из пультов протянулись к нему десятки световых нитей, коснулись тела, головы, рук, ног… Стало трудно дышать. Иван мотнул головой, шагнул с места, пытаясь набрать в грудь воздуха, и почувствовал, что его поддерживают сильные руки.
— Все отлично, — извиняющимся тоном сказал один из гостей; второй в это время складывал гибкий черный шнур, пока тот не превратился в знакомый стержень с огоньком на конце.