Рама II. Научно-фантастический роман
Шрифт:
Бескрылому человеку было сложно спускаться вниз. Отвесный коридор попросту представлял собой большую дыру с широкими карнизами по краям. Все они были одного размера — метров пять в длину и один в ширину — и отстояли друг от друга примерно на три метра. Николь старалась быть осторожнее.
Свет сюда поступал сверху — из отверстия в мостовой и редких фонариков, размещенных через каждые четыре карниза. Они были окружены какой-то прозрачной и непрочной на взгляд оболочкой. В каждом фонарике горел огонек на жидкости.
Вельветовый приятель Николь терпеливо дожидался ее во время спуска, оставаясь всегда в трех карнизах под ней. И Николь казалось,
Николь вспомнила бедных и отсталых майя, обнаруженных в Мексике конкистадорами. Испанцам казалось немыслимым, чтобы предки этих невежественных и бедных людей могли воздвигнуть храмы и города. „Что, если и здесь произошло нечто подобное? — подумала Николь. — Что, если искусные мастера, создатели этого корабля, выродились в примитивных птиц?“
Когда Николь опустилась метров на двадцать, до слуха ее донесся шум бегущей воды. Шум усилился, когда она спустилась на карниз, являвшийся полом уходящего вглубь горизонтального коридора. Он продолжался и по другую сторону отвесной шахты.
Крылатый ее проводник, как обычно, оставался в трех карнизах под ней. Николь показала на тоннель за своей спиной. Птица взлетела, а потом опустилась, зависая над каждым из уровней под Николь и давая понять, что ей надлежит опускаться.
Но Николь не хотела сдаваться. Она вынула фляжку, поднесла ко рту, показала, что пьет. И снова указала в сторону темного тоннеля. Птица трепетала крыльями над ней, явно раздумывая, что делать, и наконец исчезла во тьме, пролетев над головой Николь. Секунд через сорок Николь заметила во мраке огонек: приближаясь, он увеличивался в размерах. Птица вернулась с большим факелом в когтях.
Примерно пятнадцать метров Николь следовала за птицей. Они оказались в комнате по левую руку. Там была большая цистерна с водой, лившейся в нее из трубки, уходящей в стену. Достав масс-спектрометр, Николь проверила состав: чистая Н2О, прочих примесей не более одной части на миллион. Постаравшись не забыть про манеры, Николь сложила руки чашечкой и напилась из струи. Вкус был непередаваемо восхитительным. Покончив с питьем, Николь направилась дальше в глубь тоннеля. Птица впала в неистовство, она взлетала и опускалась, что-то треща. Тогда Николь изменила направление и вернулась к отвесной шахте. Возобновив спуск, она заметила, что вокруг потемнело, и подняла голову: оказалось, выход на поверхность Нью-Йорка закрылся. „Надеюсь, это не значит, что меня отсюда не выпустят“, — подумала она.
Еще в двадцати метрах ниже параллельно поверхности разбегалась новая пара темных тоннелей. Тут, на втором уровне, вельветовая птица свернула в глубь одного из них и с факелом в когтях провела Николь метров на двести. Следуя за птицей, она вступила в большую круглую комнату с высоким потолком. С помощью своего факела птица засветила несколько расположенных по периметру масляных ламп. А потом исчезла — почти на час. Николь терпеливо ждала. Поначалу она оглядывала темную комнату, похожую на грот или пещеру. Никаких орнаментов или украшений в ней не было. Николь задумалась — как дать понять птицам, что ей пора уходить.
Вельветовый ее приятель вернулся с четырьмя спутниками. Николь слышала взмах крыльев и непрекращающуюся трескотню в коридоре. Первым влетел спутник (или спутница) ее птицы — Николь представляла их себе парой — с двумя новыми линолеумовыми птицами. Приземлившись, они неловким шагом приблизились к Николь, чтобы как следует рассмотреть. А потом уселись в противоположной части комнаты, и внутрь влетело новое вельветовое создание, на сей раз коричневое, с небольшой манно-дыней в когтях.
Дыню положили перед Николь. Все птицы внимательно глядели на нее. Николь аккуратно вырезала осьмушку своим скальпелем, отпила из середины глоток зеленоватой жидкости, а остальное отнесла хозяевам. С одобрительными криками, явно относящимися к точности разреза, они передавали дыню друг другу.
Николь смотрела, как они едят. Птицы аккуратно делили дыню между собой, ничего не теряя. Обе вельветовые птицы на удивление точно и проворно орудовали своими когтями, не оставляя никаких остатков и не пачкаясь. Более крупные птицы показались Николь слегка неуклюжими, они ели наподобие земных животных. Как и сама Николь, птицы не ели жесткую оболочку манно-дыни.
Когда с едой было покончено, молчавшие все это время птицы собрались в кружок. Коричневая птица что-то пропела и кружок рассыпался. Птицы приблизились к Николь, чтобы взглянуть на прощание, и улетели.
Николь сидела и ждала, что еще будет. Птицы оставили лампы в столовой или, быть может, пиршественном зале, но в коридоре стоял непроглядный мрак. Они явно считали, что она должна оставаться здесь, во всяком случае, какое-то время. Николь давно уже не спала и после еды ощущала приятную сытость. „Ладно, — сказала она себе после внутреннего спора, свертываясь калачиком на полу, — вздремнуть — только на пользу“.
Во сне кто-то издалека окликал ее по имени. Ей приходилось напрягать слух, чтобы услышать голос. Вздрогнув, Николь проснулась и попыталась вспомнить, где находится. Она старательно прислушалась, но ничего не расслышала. Посмотрев на часы, поняла, что проспала четыре часа. „Надо выходить, — подумала Николь. — Скоро стемнеет и я не хочу расстаться с надеждой на спасение“.
Она вышла в коридор и включила свой фонарик. Менее чем за минуту Николь добралась до отвесной шахты и начала перелезать с карниза на карниз. Как раз под тем уровнем, где на спуске она пила воду, Николь услыхала над головой странный шум. Она остановилась, чтобы отдышаться. Потом чуть высунулась с карниза и посветила фонариком вверх. На выдававшейся внутрь шахты части первого уровня взад и вперед двигалось нечто огромное.
Николь осторожно поднялась на карниз под загадочным объектом. Чем бы он там ни был, но каждые пять секунд полностью перекрывал всю ступеньку, не пропуская наверх Николь. Она просто не могла за пять секунд подтянуться вверх и добраться до следующего карниза.
Став на самом краю карниза, Николь внимательно прислушивалась к звукам над головой. Когда самодвижущаяся штуковина направилась в обратную сторону, Николь выставила голову над краем. Объект перемещался на гусеницах и сзади напоминал танк. Ей пришлось торопиться: оказавшись в коридоре, танк развернулся, уже собираясь вернуться назад.
„Несомненно, — мысленно проговорила Николь, оставаясь на своем карнизе, — этот танк здесь — нечто вроде часового“. Интересно, оснащен ли он какими-нибудь датчиками — правда, танк ничем не показывал, что услышал ее. Впрочем, Николь решила не проверять этого. „Какой из него часовой, если он не способен хотя бы увидеть пришельца“.