Рамсес II Великий. Судьба фараона
Шрифт:
Рамсесом снова овладело недовольство. Небнетеру был отцом визиря Севера Пасара. Один Амон знал, что могли замышлять отец и сын. И как нарочно, пришло послание от «царского сына страны Куш» Хеканакхта, который красноречиво, напыщенным слогом просил монарха утвердить свое славное присутствие в Верхнем Египте. Что бы это могло значить? Что его авторитет пошатнулся? И связано ли это приглашение с пагубным влиянием Птахмоса? Неужели ему постоянно придется усмирять юг силой оружия?
Начался третий год правления Рамсеса. Фараон вспомнил о своих планах возвести стелу в свою честь — проект,
Первым делом он решил утвердить в глазах жителей Уасета, столицы и резиденции царей, присутствие своей семьи. В последние месяцы жизни Сети в числе множества прочих проектов рассматривал план возведения на западном берегу Великой Реки храма, основательницей которого должна была стать его династия. И как он мог об этом забыть? Или, скорее, просто Сети слишком рано умер. Единственное, что было при нем сделано, — строители обозначили на местности контуры будущего храма. Рамсес призвал зодчих и приказал начинать работы.
Прохаживаясь вдоль контуров задуманного здания, прочерченных с помощью необожженных кирпичей, частично разрушившихся под воздействием зимних дождей, фараон давал указания зодчим:
— Я хочу, чтобы работы начались немедленно. Храм будет посвящен Амону. Но на видном месте вы сделаете надпись: «Он возвел этот монумент для своей матери».
Рамсес окинул взором отливающий синевой пейзаж — над раскинувшимися под солнцем полями кружили бдительные коршуны… Потом вытянул руку со словами:
— А на этом крыле будет надпись «Он возвел этот монумент для своей Первой супруги».
Идея запечатлелась в его сознании так же надежно, как иероглифы в камне: сколь велика ни была его мужская сила, она реализуется только через женщину, и только посредством женщины он может продолжить себя в этом мире…
Вернувшись в Уасет, Рамсес призвал визиря Севера Пасара и протянул ему послание от «царского сына страны Куш». Это была ловушка: не сболтнет ли сын ненароком что-нибудь, что позволит уличить его отца в происках против царской власти?
— Эта часть страны вне твоей компетенции, но ты хорошо ее знаешь. Скажи мне, как понимать эту просьбу.
Пасар прочел папирус.
— Эта просьба подразумевает многое, твое величество. Первое — это то, что жрецы храмов в Верхнем Египте обеспокоены. Уасет от них далеко, и они полагают, что царь давно не обращал на них свой сиятельный взор. Культы различных богов все чаще соперничают между собой. К примеру, храм Мина, бога-покровителя пятого нома Верхнего Египта, хранителя земных богатств и в особенности золота, приходит в упадок, хотя никогда в тех краях не добывали столько золота, как сейчас. У бога Упуаута, «Открывающего пути», вообще нет своего храма, и его почитатели в стране Куш очень об этом сожалеют. Я мог бы привести еще несколько примеров.
— Я думал, что на этом проклятом юге давно наведен порядок.
— Твое величество укрепил свою власть,
Его слова поразили Рамсеса.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Что нужно успокоить жрецов. Ты являешься воплощением божественной власти, твое величество.
— Неужели при отце не были решены вопросы, касающиеся храмов?
— Это большой объем работ, твое величество, и твой божественный отец умер как раз тогда, когда только строил планы.
Рамсес усмотрел в этом непрямой упрек: еще будучи соправителем, ему следовало бы интересоваться этими вопросами, а он следил лишь за возведением величественных храмов в Уасете и Хет-Ка-Птахе. Ему не давала покоя мысль, что Птахмос живет в пятом номе, в Баки. Неужели этот авантюрист снова пытается повернуть ситуацию себе на пользу?
— Прочитав послание правителя Куша, ты стал излагать свои соображения и начал со слова «первое». Что же еще?
Пасар смутился. Его губы дернулись, но он не произнес ни звука.
— Я тебя слушаю, — не отступал Рамсес.
— Я прошу твое величество простить меня, если мои слова вызовут твой гнев.
— Я прощаю тебя.
— Многие считают твое величество воплощением Сета, и некоторые жрецы из-за своего недомыслия полагают, что по этой причине их храмы попали в немилость и приходят в упадок.
— Но это же глупо!
— Разумеется, твое величество.
Рамсес с детства был наслышан о подобных подозрениях. Сет был богом чужеземцев, как и Сфинкс Хурун, которого многие стали считать личным покровителем фараона после церемонии, устроенной по требованию Исинофрет. Одному Амону известно, какие черные мысли затемнили рассудок жрецов, когда они об этом узнали…
— И они считают это достаточным основанием для отделения?
— Я знаю о подозрениях твоего величества и чем они вызваны, но я не стану прибавлять им веса. У Птахмоса нет шансов сплотить вокруг себя недовольных, тем более что он всегда по мере возможностей противодействовал продажности чиновников и землевладельцев Юга, которую ты так славно искоренил.
— Почему тогда твой отец с ним встретился?
— Лучше знать, что нужно шакалу, который тявкает у ограды.
— И что же ему было нужно?
— Чтобы его права признали.
— И что сказал ему твой отец?
Пасар чуть изменился в лице.
— Что Амон — первый среди богов, твое величество.
Рамсес успокоился. Быть может, он пытается усмотреть предательство там, где на него нет и намека?
— И что ты предлагаешь предпринять?
— Поезжай на Юг, твое величество. Пусть твой путь проляжет до самого Уауата [30] . Дай понять своим подданным и особенно жрецам Юга, что царь заботится о них. Сделай подношения храму Мина и остальным, которые в этом нуждаются. Прикажи построить храм для Упуаута. Поезжай! Этим ты успокоишь их и обнадежишь. Самое послушное животное — то, которое часто ласкают.
30
Область в нижней Нубии.