Рандеву с «Варягом»
Шрифт:
Наши светские повесы будут, скорее, охотиться за страшными, как ночной кошмар, дочками генералов и миллионщиков, которые смогут обеспечить им быструю карьеру или приличное состояние, не понимая при этом, что попадают к будущему тестю почти что в рабство, становясь от него во всем зависимыми. При этом умницы и красавицы, но не имеющие большого приданого или влиятельных родственников, подобные Ирине, рискуют на всю жизнь остаться старыми девами. Беда, и причем не только нашего времени. Я начал фантазировать о том, как можно устроить жизнь бедной девушки…
Если те люди, к которым мы едем, действительно из будущего, то они наверняка должны знать, кто из юных холостых мичманов на Тихоокеанской эскадре
С другой стороны, тот офицер, что выжил в той истории, может случайно погибнуть при менее трагических обстоятельствах. Ведь, кроме неумолимой статистики потерь, людям является и слепой случай, в виде шальной пули в голову при уже выигранном бое. Так, в дни моего детства пал на поле брани внук Николая I, мой кузен Сергей Лейхтенбергский, красавец, рубака, храбрец. Пал холостым, не оставив потомства. Видимо, в свои двадцать восемь лет не нашел той дамы, которой мог бы отдать свое сердце. Или нашел, но она уже принадлежала другому…
Может, и в самом деле лучше так, чем погибнуть от вина или от старости. Не знаю. Но Ирину замуж нужно выдавать обязательно, ибо сказал Господь: «Вступайте в брак, плодитесь и размножайтесь…»
Отец Иоанн, который весь вчерашний день и всю ночь провел в своем купе в размышлениях и молитвах, сегодня вышел к завтраку вместе со всеми. Благословив нас, он сел за стол и спросил вместо кофе крепкого горячего чаю с сахаром вприкуску. Вкусы простые, а человек ой какой непростой! Хотя не стоит показывать ему статью графа Толстого, уже который год отец Иоанн молится, чтобы Господь взял от нас этого богохульника и придал его своему высшему суду. Но Господь со своим правосудием не спешит, а граф Толстой торопится нагадить всем честным людям, где может и как может.
Вот и сейчас отец Иоанн допил свой чай, встал из-за стола и направился в сторону нашего стола. По дороге он вдруг остановился у дамского столика и что-то шепнул на ушко Ирине, отчего она вдруг зарделась и потупила взор. Подойдя к нашему столику, он подождал, пока Карл Иванович освободит ему место, и сел напротив меня.
— Ну что, сын мой Александр, что пишут в газетах? Есть ли у вас что новое, что и мне стоило бы знать?
— Газеты в основном лгут, отче Иоанн, — меланхолически ответил я, отставляя в сторону пустую чашку, тотчас же, как по мановению волшебной палочки, подхваченную ловкими руками вышколенного официанта. На его вопрос: «Еще?» — я сделал отрицательный жест, и официант растворился в пространстве, как будто его и не было.
— Особенно злобствует левая и либеральная пресса, причем что у нас, что в Европе. В Британии очередная морская паника, пишут, что Россия коварно испытала на японцах новое мощное оружие и теперь под угрозой весь британский флот. Германские правые газеты на все лады повторяют слова кайзера Вильгельма о торжестве белой расы над узкоглазыми азиатскими недочеловеками. Если учесть, что японцы считают недочеловеками европейцев, то получается весьма интересно.
— Сын мой, — мягко заметил отец Иоанн, — Господь сказал, что нет ни эллина, ни иудея и что все мы дети Его, и всем он дарит свою любовь… Исходя из этого могу предположить, что Он будет крайне недоволен такими идеями и теми, кто их исповедует. Держись от них подальше, раб Божий Александр, ибо было мне видение, что кончат они крайне плохо.
Я кивнул и позволил себе полюбопытствовать:
— Отче Иоанн, а что такого вы сказали Ирине?
— Ты любопытен не в меру, сын мой, — отец Иоанн улыбнулся в бороду, — но так уж и быть, скажу… Я вдруг понял, что эта скромная и честная девушка полюбит хорошего человека, выйдет за него замуж и родит сына, и все это еще до следующего Рождества. А потом будет жить со своим суженым долго и счастливо… — он вздохнул. — Вообще-то на все воля Господня, но в ее случае все будет так, как я тебе сказал…
12 ФЕВРАЛЯ 1904 ГОДА, ПОЛДЕНЬ.
КИТАЙСКАЯ ПРОВИНЦИЯ ШАНЬДУН.
НЕМЕЦКОЕ КОЛОНИАЛЬНОЕ ВЛАДЕНИЕ ЦИНДАО.
КАБИНЕТ ГУБЕРНАТОРА ЦИНДАО КАПИТАНА ЦУР ЗЕЕ ОСКАРА ФОН ТРУППЕЛЯ.
Оскар фон Труппель, капитан цур зее и губернатор, сидел за столом, обложившись донесениями своих агентов, сосредоточенно глядя в некую точку прямо перед собой. Он думал. Необходимо было срочно составить донесение своему прямому и непосредственному начальству в Берлин о странных и грозных событиях, произошедших за несколько последних дней.
Дело в том, что, в отличие от других колониальных владений Германии, Циндао подчинялось не Управлению колоний империи, а командованию Кайзермарине. Тем самым подчеркивалась особая роль этого незамерзающего порта, который был главной базой Восточно-азиатской крейсерской эскадры. Поэтому-то губернатором Циндао был офицер военно-морского флота Германии, и то, что происходило в зоне ответственности эскадры, представляло для губернатора Циндао особый интерес.
Внезапное нападение японского флота на корабли Русской Тихоокеанской эскадры не стало для Оскара фон Труппеля неожиданностью. Цепкий и педантичный, типичный пруссак, он знал свое дело и с успехом справлялся со службой в этой весьма отдаленной от фатерланда колонии. Он давно догадывался, что русский стационер в корейском порту Чемульпо, крейсер «Варяг», вероятнее всего, станет одной из первых жертв внезапного нападения японской эскадры. Обо всем, что происходило в Чемульпо, ему докладывал командир германского крейсера «Ганза». Он тоже был одним из стационеров, стоявших в этом корейском порту.
От немецких агентов ему стало известно о готовившейся высадке японского десанта в Чемульпо и о планах адмирала Того захватить или уничтожить русские корабли. Поэтому за несколько дней до начала войны немецкий крейсер благоразумно покинул Чемульпо и полным ходом отправился в Циндао.
Но вот дальнейший ход событий для Оскара фон Труппеля оказался полной неожиданностью. Невесть откуда, в самый разгар событий, на выручку «Варягу» в Чемульпо явилась еще одна эскадра русских кораблей. Вместо того чтобы сдаться или погибнуть в неравном бою, получивший помощь крейсер наголову разбил японскую эскадру адмирала Уриу. Сведения о том, что происходило потом, были скупы и крайне отрывочны до того момента, пока в бухту Циндао не пришла корейская джонка с одним из германских агентов, который под личиной торговца колониальными товарами наблюдал за всем, что происходило в Чемульпо. Если Германия отозвала свой стационер, это не значит, что она не знает, что там происходит.
Донесение агента было похоже на историю из древнего «Сказания о Нибелунгах». Во всяком случае, оно было полно эпизодов, которые иначе как сказочными не назовешь. Уничтожив японскую эскадру контр-адмирала Уриу, русские занялись японскими войсками, захватившими еще до объявления войны и Чемульпо, и Сеул. Причем, как следует из рапорта, все корабли, кроме злосчастной «Чиоды», русские взорвали совершенно непонятным агенту способом… А ведь герр Мейер не мальчик и не кадет, а корветтен-капитан Кайзермарине, заслуженный и храбрый офицер. И если он пишет, что способ, каким сначала был уничтожен «Асама», а за ним и прочие крейсера японской эскадры, ему непонятен, значит, так оно и есть.