Рандеву
Шрифт:
Я окончательно согрелась, кожа немного горела.
— Мы не будем принимать неосмотрительные решения, — прошептал он. — Сейчас зима. Холодно. До окончания ремонта еще далеко. Хорошего мало, друзей нет, общаться не с кем. Ни минуты покоя. Но все это пройдет. Ты мне нужна, детка. Обещаю, если в будущем году, когда ремонт закончится и засияет солнце, ты все еще будешь хотеть обратно, мы уедем. Без разговоров. Обещаю.
33
Понедельник, утро, без четверти одиннадцать.
Я не одинока.
Если все зайдет слишком далеко, останутся только слова Петера против моих, и я вдруг отчетливо поняла, что Эрик поверит мне. Тринадцать лет брака просто так из жизни не вычеркнешь.
Чтобы отпраздновать это, я приготовила творожный торт, украсив его ежевикой, голубикой и малиной. Ягоды я увидела в супермаркете, в отделе замороженных продуктов, и тут же купила. Меню включало также пасту с разными сортами сыра и салат с итальянской ветчиной. Петер пришел ровно в одиннадцать. Я повернулась к нему, и, несмотря на уверенность в своих силах, на мгновение от страха почувствовала спазмы в животе. Петер вошел на кухню по-хозяйски, как будто мой дом, наш дом, принадлежал ему и он имел полное право тут находиться.
Я больше не хотела видеть этого человека — ни здесь, на своей кухне, ни вообще где бы то ни было. Вандам замер в дверях. Я молчала, не приглашая его войти. Петер удивленно посмотрел на меня и широко улыбнулся. Его карие глаза заблестели. Он шагнул вперед и нагнулся, чтобы глянуть, что стоит в духовке.
— Хочешь меня отравить? — он спросил это весело. — Паста? А соус какой? С цианистым калием?
Я скрестила руки на груди. Глубоко вдохнула, выдохнула и сказала:
— Платить больше я не буду.
Петер выпрямился. Его зрачки сузились:
— Нет?
— Нет.
— Потому что?..
— Потому что Эрик поверит не тебе, а мне.
Вот так. Ответить ему на это нечего. А теперь пусть проваливает.
Что сказано, то сказано. Я сделала то, что должна была сделать.
Петер подошел ближе и остановился — отвратительно близко ко мне. Я чувствовала его запах. Его лосьон после бритья ощущался даже на расстоянии, как накрывающая меня с головой волна, та, из которой не выплывешь. Он наклонился, и я резко подалась назад.
— Мы больше не играем в эту игру, Петер, — сказала я. — Достаточно.
— Не будь так самоуверенна, Симона, — прошипело это чудовище.
— Я сказала, достаточно.
Ожидала я, чего угодно, но только не такой реакции. Он просто повернулся и вышел.
Пасту парни съели подчистую. Я вовремя подсуетилась и припрятала два куска торта для Изабеллы и Бастиана. Сама я почти ничего не ела. Весь прошедший час Петер буквально не спускал
Я изо всех сил старалась гнать эти мысли, уговаривая себя, что меня не волнуют выходки Петера. Мы пили кофе, и парни вот-вот должны были вернуться к работе. Еще десять-пятнадцать минут… Эрик с Петером обсудят финансовые вопросы прошедшей недели, и мой мучитель уедет.
Я посмотрела на Эрика, в ответ на этот взгляд он подмигнул. Как ни странно, это придало мне уверенности.
За столом завязался спор. Оба Антуана, очевидно, не могли прийти к согласию в чем-то, имеющем отношение к машинам.
Эрик внимательно слушал, Луи сворачивал третью самокрутку. Петер поигрывал мобильным телефоном.
— Да что ты понимаешь в технике! — услышала я голос Антуана. — Я, ё-моё, три года проработал в автосервисе и за это время видел больше двигателей, чем ты за всю свою жизнь.
— Может быть, и так, — согласился Пьер-Антуан. — Но все равно ты в них ничего не понимаешь. «Пежо» лучше, чем «рено». Факт. Это понятно и ребенку.
Я допила свой кофе и долила в чашки всем остальным остатки из кофейника.
Еще минут пять.
Антуан поднял руки, как будто сдавался.
— Ладно, твоя взяла! Не хочу с тобой больше препираться.
Петер искал мой взгляд. Я опустила глаза.
Он заполнял собой все пространство. Казалось, что на кухне только Петер и я. Его взгляд буквально пригвоздил меня к месту.
Надо было встать и убрать со стола, но я не могла подняться.
— А, вот она… Симона, глянь! Давно хотел показать тебе это.
Петер нажал на кнопку своего мобильного. Я стиснула зубы и выжидательно посмотрела на него.
Внезапно от моей уверенности в себе ничего не осталось.
— Я недавно сделал несколько забавных снимков, — продолжил он. — Вот этот самый потешный.
Вандам протянул мне телефон, но из рук аппарат не выпустил.
Фотография была сделана не в самом удачном ракурсе, но с близкого расстояния и четко. Стена дома Петера, спина Мишеля. Я — растрепанная, блузка расстегнута, бюстгальтер сдвинут наверх, видно голую грудь. Рука Мишеля под юбкой, голова на уровне моей шеи. Фото было очень контрастным, я даже видела, что у меня закрыты глаза.
— Для начала нам нужны ваши данные, — сказал переводчик.
Я уже забыла его имя… Мозг воспринимает все, но запоминать не в состоянии.
Он записывает дату и место моего рождения, спрашивает о составе семьи, моей и Эрика профессиях, о том, когда мы переехали во Францию и почему.
Стараюсь отвечать по возможности спокойно, но нервозность сквозит в каждом моем слове. Следователь что-то бормочет переводчику. Тот снова обращается ко мне.
— Расскажите, пожалуйста, как вы провели вечер прошлой пятницы.