Рандолевый катран
Шрифт:
– Чего на этот раз? – спросил Павел, оторвавшись от уст жены.
– Ну почему, чего-то? Я просто соскучилась, – Лена опустила руки.
– И поэтому ты хочешь чего-то новенького! – заключил Паша. – Сама знаешь, я не на рынке торгую. Нам деньги сразу после игры не выдают!
– Знаю, Пашенька, знаю. А я ничего и не хочу! – жена отвернулась, плечи её задёргались.
Паша постоял в недоумении. Прошлые разы именно так начинались её просьбы: о новом платье, о кухонном гарнитуре.
Жена продолжала хныкать. Сын, услышав рыдания мамы, бросил игрушки и разревелся
Паша махнул рукой. Он позабыл о спичках. Сел за стол, налил себе кофе. Следующий официальный матч не скоро, можно принять опасный продукт. А то ни кофе, ни крепкого чая, даже кефиру нельзя! Этот идиотский допинг-контроль задолбал хуже тёщи! Хоть её нет, и то хорошо. Паша улыбнулся. Тесть, сидящий напротив у самовара, улыбнулся ему в ответ.
– Ну, ты хоть, Тетеря, скажешь, что ей надо? – Паша заговорщицки подмигнул старичку.
Дед развёл руками. Похоже, понял.
Понял его и Паша. Видать, жена ничего не просила. В самом деле, хотела поздравить с удачной игрой. Или что другое, в этом же роде. Паша сконфузился.
– Харэ хныкать там! – выкрикнул он.
– Сейчас, Пашенька, успокою! – заверила его жена, всхлипывая.
– Да понял я, что ты ничего не хотела! – сказал Паша, погладив жену по спине. Как по стиральной доске проехался – кожа и рёбра!
– Вот, сама разберёшься, куда пристроить! – Паша сунул ей в руку конверт с долларами.
– Ты где взял, Паша? – Лена отбросила конверт от себя, как раскалённую сковородку.
Двухлетний мальчуган быстро разобрался с интересным красочным конвертом, раскрыл его, вынул хрустящие бумажки и пачками, сколько можно уцепить ручонкой, побросал доллары за манеж.
– Это персональный бонус! – сказал Паша умное слово, слышанное им совсем недавно.
Лена заморгала.
– Персоналка, короче! Премия за прошлую игру! Помнишь, рассказывал, как три мяча засандалил?
Лена повернулась к манежу, быстро, но негрубо забрала у сына деньги, оставив ему на растерзание пустой конверт.
– Успокойся. Я думал, что ты знаешь о премии, поэтому хочешь что-то купить.
– Я не знала, но теперь ничего покупать не буду.
– Тогда куплю я!
Паша вручил деньги деду на хранение. Тесть со знанием дела сложил доллары в пачку и надел на неё резинку от волос.
– От ты, Тетеря! Как будто всю жизнь баксы паковал! – сказал Паша, держа руки скрещенными на груди.
Ночью он спал плохо. Множественные сны – Паша не запомнил их все – прерывались одним и тем же событием. Приходили милиционеры с ордером на обыск. Каждый раз они находили конверт с баксами. Поочерёдно, на притолоке у дверей, у деда в кармане, а под утро – в футбольном мяче, распоров его армейским штык-ножом.
Приняв утром контрастный душ, Паша взбодрился. Вскоре ему позвонили, вызвав на тренировку перед большим сбором. Занявшись своим делом, Бураков вовсе позабыл о халявных деньгах.
Возвращаясь со стадиона, он увидел того самого пацана, что сунул ему конверт с деньгами. Но пацан, не глядя в сторону Буракова, преспокойно прошагал к тренерской комнате.
– Э! Бурой! – крикнул новичок команды, прибывший из какой-то братской
Паша плюнул на задуманное расследование и, перескакивая через скамейки, рванулся к полю.
– Кому в стеночку, а кому в пристеночек! – сказал он новому игроку.
– Это как?
– Ладно, Абрек, ща покажу!
И Паша закрутил, зафинтил, а потом выдал такую свечку, да прямо на головку свеженькому азиату!
В ответ Абрек влепил по мячу, запустив его выше трибун.
– Силён, бродяга! – похвалил Паша.
– Сыграемся!
Через неделю "Житник" проводил встречу на чужом поле с твёрдым середнячком премьер-лиги. Игра в середине первого тура ни к чему не обязывала обе команды. Ничья вполне устраивала обоих тренеров. Она устраивала и судейскую бригаду. Главный арбитр вовсе не напрягался. Он и не пытался скрывать, что не имеет желания бегать по полю за игроками. Свистел почти с середины поля, руками махал неохотно. Как будто ворочал пудовыми гирями.
Первый тайм вяло перешёл во второй. Паша, как и все, не напрягался. Пару раз погонял мячик недалеко от центрального круга, передавая своему полузащитнику. Пускай паснёт куда-нибудь ещё.
Игроки противоположной команды, случайно получив мяч перепасовывались со своим вратарём.
До конца игры оставалось около десяти минут, и судья не горел желанием добавлять время. Ему без того изрядно надоело нарезать зигзаги от правой кромки поля до левой. К тому же, ничто не предвещало какого-нибудь взрыва, и вырисовывалась возможность прошагать игру, не вспотев.
Вдруг рыжий пацанёнок, вышедший на замену, побежал к воротам "Житника". Защитник не успевал за соперником. Он ухватил нападающего за майку. Судья, скрестив руки, молча наблюдал. Настырный футболист продолжал рваться к воротам, тогда как вратарь находился у линии штрафной площадки, он только что слушал свежий анекдот от защитника. Голкипер рассмеялся, сбил дыхание, а бежать обратно к воротам было по его разумению бессмысленно.
Защитник "Житника", уцепившись за футболку нападающего, бежал вслед за ним, а когда заметил, как тот подстраивает ногу для удара, сбил соперника, сделав подсечку в падении. Случилось это за два метра от штрафной площадки. Вратарь так и остался стоять с разинутым ртом на другом углу штрафной. Пустые ворота, и нарушение правил. К тому же, судье пришлось сделать небольшую пробежку. И боковой коллега, удружил, подняв флажок, фиксируя нарушение правил! Воле неволей пришлось назначить штрафной. Судья отыгрался, влепив "горчичник" игроку "Житника".
Пробивать намеревался сам пострадавший.
Игроки "Житника" засуетились. Тренер выбежал к кромке, подозвав капитана.
Вратарь решил установить стенку из шести игроков, наглухо закрыв дальний от себя угол.
Рыжий со зверским выражением лица установил мяч, похлопав по нему для удачи. Он разбежался издали, а перед самым мячом остановился как вкопанный, подбирая бьющую ногу. Стенка "Житника" уже рассыпалась, как после нанесённого удара. Это положение на тренировках отрабатывалось до автоматизма, теперь этот автоматизм подвёл команду.