Раненый зверь
Шрифт:
— Смотри на меня, — приказывает он.
Я открываю и завороженно смотрю на его голову приближающуюся к моей киске, все ближе и ближе.
О, Господи Иисусе! Еще раз! В каком измерении вам, женщина, предоставили два пирожных за один раз?
Его горячий, бархатистый язык кружит и теплый сок просто капает из меня. Он упивается им, как самым прекрасным нектаром. Потерявшись в опьяняющем сексе, я заглядываю в глубину его глаз, содрогаясь всем телом. Он погружает язык глубоко в меня, и я вздрагиваю, как от электрического разряда. Его язык с силой продолжает свои движения, видно готовя
Мать твою! Как это отстойно. Почему американцы говорят отстойно, когда именно это их настолько поражает? Как он сосет, это черт побери, потрясающе.
Он вводит пальцы внутрь. Два или три? Грубо, как и его поцелуй. Я уже с трудом сдерживаю надвигающийся оргазм, поэтому даже не забочусь об этом.
— Я кончаю, — вскрикиваю я.
— Еще нет, — рычит он, но я не могу больше сдерживаться.
Ноги бесконтрольно трясутся, каждая клеточка в теле покалывает от напряжения. Я пытаюсь как-то замедлить надвигающееся цунами, но уже слишком поздно. Я в принципе готова, но даже не могу себе представить, что принесет с собой второй оргазм.
Он неописуемо прекрасный. Только тот, кто испытал такое, может понять. Невозможно передать словами, поскольку слова всего лишь звук. Как можно описать настоящий, истинный экстаз? Трясясь в конвульсиях, я наконец то поняла, для чего мне реально нужна моя киска!
Он снимает рубашку и стягивает с себя джинсы, когда я с трудом прихожу в себя. Я просто лежу на спине, наслаждаясь открывающимся шоу — у него невероятно подтянутое и накаченное, сильное тело. На левой груди видна красивая татуировка оскалившегося тигра, а также змеи на бицепсе. Я хотела бы рассмотреть их повнимательней, пройтись по ним языком, но он снимает боксеры, и его член выскакивает наружу.
— Вау! — восклицаю я, распахнув глаза, с благоговейной улыбкой на лице. — Огромный и красивый.
— Все для тебя, детка, — довольно говорит он.
У меня сердце екает в груди.
— Трахни меня, — шепчу я.
Он приподнимает бровь.
— Я бл*ть собираюсь трахать тебя несколько часов подряд!
— Так чего же ты ждешь тогда? — задиристо спрашиваю я.
Медленно, невероятно сексуальная улыбка, расползается у него на лице. Он ставит ногу на матрас и передвигается ко мне, упираясь на руки и колени. Он сдерживался гораздо дольше, чем смогла бы я, и теперь подбирается ко мне все ближе, чтобы получить свою награду.
Я поднимаю ногу и останавливаю его, упираясь ступней ему в грудь. Он замирает, глаза горят от возбуждения. Он думал, что я застенчивая. Но я не могу позволить себе быть застенчивой, я хочу быть необузданной искусительницей, которую он даже не мог себе вообразить.
— Моя очередь, — говорю я. — И мои правила.
Я поднимаюсь и с силой надавливаю руками ему на плечи. Без предупреждения хватаю его за руки, и переворачиваю на кровать, он позволяет мне уложить его, сажусь сверху.
Начинаю водить вверх-вниз по его эрегированному члену, наслаждаясь, как он дергается и пульсирует у меня в руке. От него исходит его собственный неповторимый мускусный запах, проникающий глубоко в меня, однозначно он останется в моей памяти надолго, вернее, я не забуду его
Как одичавшее животное, я наклоняю голову и обхватываю губами головку его члена, посасывая теплую, атласную кожу, чувственно и глубоко. Он рычит, низкий рокот идет из глубины его груди. Этот звук мне кажется таким эротичным. Мне нравится сосать его член. Я смотрю на него, наблюдая, он не отводит глаз, наблюдая за его петухом, исчезающем в моем рту.
Я опускаю левую руку между его ног и проникаю пальцем в анальное отверстие. Майкл, я отчетливо помню, просто обожал такое. Я надавливаю осторожно на проход, очень тугой. Неа, здесь явно никто не бывал.
Он с силой хватает меня за запястье и дергает к себе.
— Я не «милашка», детка. У себя в постели я всегда буду трахать твою задницу, а не наоборот.
Точно. Озвучено громко и четко.
— И мне кажется, наступила моя очередь, а значит и мои правила, — он зажимает в кулаке мои волосы и толкает свой член глубоко мне в горло. Единственный раз мужчина вытворял со мной такое, я была настолько потрясена и оскорблена, что укусила его. Но с этим Богочеловеком, я не испытываю не оскорбления, не потрясения. Нисколько. Я позволяю ему полностью взять контроль на себя. Он с силой, жестко трахает мой рот. В его движениях чувствуется почти отчаяние, я понимаю его и готова ему подчиниться. Хорошо, по крайней мере осознавать, что на физическом плане я необходима ему также, как и он мне.
Он тянется к прикроватной тумбочке. Я слышу звук рвущейся фольги, протягивает мне презерватив.
— Залезай на меня, — приказывает он.
Я натягиваю презерватив на его член и зависаю своей киской над его массивной пульсирующей эрекцией. Эта секунда, какая-то щемяще сладкая. Желание быть полностью заполненной им раскаляет меня добела. Еле-еле двигаясь в мучительном темпе улитки, я опускаюсь на него, такого я никогда не ощущала.
Я не спешу полностью опуститься на него, продолжаю удерживать себя на весу, чтобы хоть немного привыкнуть к его объему.
— Слишком большой? — рычит он.
— Нет, я смогу принять его всего. Знаю, что смогу, — я опускаюсь немного ниже. — Вау! — Он улыбается довольный от моего возгласа, словно испытывает удовольствие, разрушая меня для всех других мужчин.
Я начинаю двигаться и наши тела соприкасаются с глухим, хлюпающим звуком. Чем быстрее я опускаюсь на его скользкий член, тем жарче становится у меня между ног.
— Жестче, — подгоняет он меня, приподнимая мое тело, чтобы я увеличила темп.
Моя киска набухла и болит от его вбиваний.
— К черту твой дьявольский заколдованный пенис. Я не смогу ходить целую неделю, — ахаю я.
Он кончает, с настоящей чертовщиной в глазах, сжимая мышцы. Зачарованно я смотрю на него. Он представляет собой великолепное чисто мужское зрелище. Он впивается пальцами мне в задницу, крепко сжимая плоть, мое тело продолжает двигаться на нем, запускает руку ко мне между бедер, возбуждая клитор до тех пор, пока мои соки не текут по его члену, я кончаю в третий раз.
Этот оргазм намного сильнее и более жесткий. Он, как стена, врезается в меня, и я кричу, как лунатик банши.