Раннее утро
Шрифт:
Юрий уходит.
(Строго.) Ты о чем с ним говорила?
Н и к а. Ни о чем… (Подходит к качелям.) Разговора не получилось, ты помешала…
А н н а А н д р е е в н а. Смотри, о Елене не распространяйся.
Н и к а. А что о ней?
А н н а А н д р е е в н а. Я не меньше тебя знаю. Не надо, дочка.
С крыльца спускаются С е р г е й И в а н о в и ч, К а т я и Ю р и й.
Ну,
Ю р и й. Мезонин.
С е р г е й И в а н о в и ч. Правильное решение. Катюша настояла.
К а т я. Я не настаивала, просто предложила…
С е р г е й И в а н о в и ч. Ну, пошли, пошли.
А н н а А н д р е е в н а. Хвастать клубникой?
С е р г е й И в а н о в и ч. Не хвастать, а демонстрировать. Поверишь, Катюша, — вот сквозь землю провалиться, — каждая ягодка с кулак! Может, чуточку поменьше.
Сергей Иванович, Катюша и Юрий уходят в сад.
А н н а А н д р е е в н а (глядя им вслед). Видно, правду пословица гласит: «Было, да быльем поросло». Так что, дочка, ни к чему ворошить старое.
Голос Сергея Ивановича: «Анна Андреевна! Иди к нам».
Иду! (Уходит.)
Н и к а (задумавшись, чуть покачиваясь на качелях, негромко напевает).
Миленький ты мой, Возьми меня с собой И в том краю далеком Зови меня женой…Нет, мамка, должно быть… не все быльем порастает…
Милая моя, Взял бы я тебя, Да в том краю далеком Есть у меня жена.Вечер того же дня. Гостиная в квартире Елены. Слева — входная дверь, справа — в соседнюю комнату, прямо — большое окно. По радио передают Третий концерт Рахманинова. В комнате никого. Звонит телефон. Входит З о я Г р и г о р ь е в н а.
З о я Г р и г о р ь е в н а (берет трубку). Алло! Лена, это ты? Вот уж не ожидала. Думала, пируешь у Уральшиных. Ушла раньше? Почему? Ну… ну… Ах, вон что… ждали одного гостя, а явилось сразу три. Сегодня я не успею, а завтра обязательно забегу к ним, надо поздравить Анну Андреевну со званием бабушки. А как же! Леночка, ты когда домой? Скоро? Не забывай, мне — к десяти. Если придешь без меня, то обед в большом термосе. Ну, ну. (Вешает трубку. Задумывается.) Ах, Леночка, Леночка! Нелегко тебе… Все понимаю, а помочь нечем…
В дверь стучат.
Войдите.
Входит С о б о л е в.
(Не
С о б о л е в. Здравствуй, Зоя. Не ждала?
З о я Г р и г о р ь е в н а (не подавая руки). Не ждала…
С о б о л е в. Можно пройти?
З о я Г р и г о р ь е в н а. Проходи. Садись…
С о б о л е в. Спасибо. А Лена дома?
З о я Г р и г о р ь е в н а. На заводе. Я удивлена твоим визитом.
С о б о л е в. Понимаю.
З о я Г р и г о р ь е в н а. Ты что же, случайно в наших краях?
С о б о л е в. Командировка.
З о я Г р и г о р ь е в н а. К нам зашел, конечно…
С о б о л е в (прерывая). Нет, не случайно. Если говорить откровенно, я взял сюда командировку еще и потому, что хотелось увидеть вас.
З о я Г р и г о р ь е в н а. Даже так?
С о б о л е в. Зоя, я прошу тебя — не надо этого тона… Неужто ты не можешь допустить… поверить в мои добрые чувства?
З о я Г р и г о р ь е в н а. Да просто не считаю нужным заниматься этой, с позволения сказать, проблемой. Ты бросил нас двадцать пять лет назад. Прошло четверть века! За это время двухлетняя Лена выросла, стала инженером, начальником крупнейшего на заводе цеха.
С о б о л е в. Да?
З о я Г р и г о р ь е в н а. Да, да. В общем, много воды с тех пор утекло, а ты, движимый сильными отцовскими чувствами, вдруг собрался навестить дочь…
С о б о л е в. Но ты сама поставила условие — не встречаться…
З о я Г р и г о р ь е в н а. А ты был рад этому. Впрочем… не стоит… Мной все это давно пережито и почти забыто… Так, смутные тени прошлого…
С о б о л е в. Я хотел повидать не только Лену, но и тебя.
З о я Г р и г о р ь е в н а. Меня? Зачем?
С о б о л е в. Зоя, мне очень тяжело.
З о я Г р и г о р ь е в н а. Что это — исповедь? Она мне не нужна. Прошу не продолжать, я не стану слушать!
С о б о л е в. Нет, Зоя, это не исповедь — признание своей вины. У меня на душе страшный груз: я все больше начинаю понимать свою вину перед тобой и особенно перед Леной. Ведь я один. Новой семьи не получилось… Возле тебя Лена, дочь. А у меня что? Пустота, одиночество… Я готов жизнью все искупить… Вот это и есть то главное, что мне хотелось тебе сказать… И еще — просить тебя… если можешь, прости. Если можешь…
З о я Г р и г о р ь е в н а (почти шепотом). Да как ты смеешь… Ни-ког-да! Слышишь? Никогда! Мне скоро пятьдесят… Видишь, голова белая. А когда ты ушел от нас с Леной, мне было двадцать… Седины не было… И морщин… Была молодость… Мечты и надежды. И все рухнуло… Ты тогда сказал, что, видимо, ошибся в своих чувствах… И ушел. А уходя, пытался еще шутить. Не спеша и тщательно уложил свои вещи. Даже фотокарточки не оставил для дочери…
С о б о л е в. Зоя!
З о я Г р и г о р ь е в н а. Молчи! Нет, я тебя никогда не прощу! Ведь тогда жизнь мне стала в тягость… Я потеряла веру в любовь, в людей… Да если бы не осталась со мной Ленка!.. (Яростно.) Я бы судила таких, как ты… но законом это не предусмотрено. За все обязаны люди отвечать, а вот когда сломают чью-то жизнь, обездолят, осиротят своих детей, не спрашивают с них ответа! Нет такой статьи в законе!..