Ранние болгары на Волге
Шрифт:
Для Волынцевского поселения и могильника характерны три типа посуды. Наиболее многочисленны (50 %) грубые лепные горшки, чаши и сковороды с большой примесью шамота в тесте, орнаментированные защипами по венчику. Второй тип (25 %) — в основном сковородки и в незначительном количестве горшки с прямым горлом, изготовленные из глины с небольшой примесью шамота и имеющие заглаженную поверхность. Третий — орнаментированные лощением гончарные сосуды черного или коричневого цвета с примесью песка. Последняя группа обнаружена преимущественно в погребениях [177] . В Рождественском могильнике и поселении совершенно отсутствуют горшки с защипами по краю венчика, нет ни одного сосуда, орнаментированного лощением или изготовленного на гончарном круге [178] , поэтому керамика этих двух комплексов едва ли может быть сопоставима.
177
Там же, стр. 249.
178
В.Ф. Генинг, В.Е. Стоянов, Т.А. Хлебникова и др. Указ. соч., стр. 21–25, 48–50.
Нет никаких оснований связывать Рождественский могильник с памятниками типа Волынцевского могильника.
Возвращаясь к датировке Рождественского могильника, следует отметить, что кроме перечисленных А.П. Смирновым предметов, из которых отдельные имеют действительно широкую датировку в пределах, может быть, всего I тысячелетия н. э., в Рождественском могильнике был обнаружен ряд вещей, датируемых только в пределах IV–VI вв., в том числе: застежка сюльгамного типа с кольцом, украшенным двойной насечкой и припаянными S-образными завитками [179] , хорошо датированная в комплексе Березняковского городища V–VI вв. [180] ; медная пряжка с вращающимся восьмеркообразным пластинчатым кольцом и двойной треугольной задней пластиной для скрепления с ремнем [181] , употреблялась в III–V вв. [182] ; массивная литая накладка [183] , широко распространенная в памятниках Прикамья в III–IV вв. н. э. [184] , и др.
179
В.Ф. Генинг, В.Е. Стоянов, Т.А. Хлебникова и др. Указ. соч., стр. 43, табл. XVI, 5.
180
П.Н. Третьяков. К истории племен Верхнего Поволжья в первом тысячелетии н. э. МИА, № 5, 1941.
181
В.Ф. Генинг, В.Е. Стоянов, Т.А. Хлебникова и др. Указ. соч., стр. 48, табл. XVI, 11.
182
А.А. Спицын. Вещи с инкрустацией из керченских катакомб, 1904; ИАК, вып. 17, 1905.
183
В.Ф. Генинг. Селище и могильник у села Рождествено, стр. 142, рис. 4-15.
184
В.Ф. Генинг. Памятники харинского времени в Прикамье. КСИИМК, вып. 57, 1955, рис. 42, 4.
Таким образом, Рождественский могильник и синхронное ему селище существовали ранее появления болгарских племен на Средней Волге и не могут быть связаны ни с Больше-Тарханским могильником, ни тем более со славянским этносом на Волге.
Несколько слов о раннеболгарских памятниках, обнаруженных в последние годы в пределах Чувашской АССР. К числу последних относятся: Тигашевское городище, с которым А.П. Смирнов увязывает тезис о появлении болгар в Чувашском Поволжье в IX в. [185] Криушское поселение на Волге, отнесенное им же и Н.В. Трубниковой к IX–X вв. [186] , Янгильдинское поселение, также датированное А.П. Смирновым IX–X вв. [187]
185
А.П. Смирнов. Археологические исследования в Чувашии в 1957 г. «Уч. зап. Чув. НИИ», вып. XIX. Чебоксары, 1960, стр. 710; он же, Железный век Чувашского Поволжья, стр. 150–151.
186
А.П. Смирнов. Железный век Чувашского Поволжья, стр. 138; Н.В. Трубникова. Отчет о работе 2-го отряда Чувашской археологической экспедиции за 1957 г. «Уч. зап. Чув. НИИ», вып. XIX. Чебоксары, 1960, стр. 73–74.
187
А.П. Смирнов. Железный век Чувашского Поволжья, стр. 139.
Тигашевское городище, изученное Г.А. Федоровым-Давыдовым [188] , расположено в юго-восточной части Чувашской АССР, примерно в 70 км к северо-западу от с. Большие Тарханы. Здесь изучены остатки интересного святилища и феодального замка и собран обильный вещевой материал, на наш взгляд убедительно датированный исследователем X–XI вв. [189] Г.А. Федоров-Давыдов не считает возможным расширить эту датировку на IX в., поэтому мы, соглашаясь с ним, полагаем, что Тигашевское городище нельзя рассматривать в одном ряду с Больше-Тарханским могильником.
188
Г.А. Федоров-Давыдов. Болгарское городище-святилище X–XI вв. СА, 1960, № 4; он же, Тигашевское городище, МИА, № 111, 1962, стр. 49–89.
189
Там же, стр. 78.
Криушинское поселение, обнаруженное П.П. Ефименко и П.Н. Третьяковым в 30-х годах XX в. вблизи устья р. Аниша на правом берегу р. Волги, при публикации П.Н. Третьяковым было датировано X–XIV вв. [190] Дополнительно обследовавшая в 1956–1957 гг. этот памятник Н.В. Трубникова отнесла его к IX–X вв. Основанием для такой датировки она считает наличие в материалах с Криушинской дюны бронзовой наременной бляшки с тонким растительным орнаментом на лицевой стороне и шпеньком с обратной. Далее она пишет: «…Подобные бляшки известны в разных комплексах салтовского типа IX в. н. э. Здесь же найдены обломки гончарной керамики с вертикальным лощением типа, также могущего быть сопоставленным с этим временем» [191] . Следует заметить, что ременные бляшки с растительным орнаментом доживают и до X–XI вв. Аналогичные предметы, в частности, широко представлены в древнемарийских могильниках X–XI вв. [192] Кроме того, в Криушинском селище найдены бронзовые пуговицы с рисунком [193] и железная пряжка, близкая к лировидной [194] , также преимущественно распространенная в домонгольских памятниках. Так, бронзовые пуговицы в значительном числе известны г. поселениях Волжской Болгарии X–XIII вв. [195] , а железные пряжки, близкие к лировидным, обнаружены на Тигашевском городище [196] и в Новгороде, где они датируются XI–XII вв. [197]
190
П.Н. Третьяков. Памятники древнейшей истории Чувашского Поволжья. Чебоксары, 1948, стр. 62.
191
Н.В. Трубникова. Указ. соч., стр. 73–74.
192
А.Х. Халиков и Е.А. Безухова. Материалы к древней истории Поветлужья. Горький, 1960, стр. 37, рис. 29, 9-12.
193
Н.В. Трубникова. Указ. соч., стр. 74.
194
Там же.
195
Коллекции: ГМТР, № 7719, 5427; ГИМ, № 37407.
196
Г.А. Федоров-Давыдов. Тигашевское городище, стр. 79.
197
М.В. Седова. Ювелирные изделия древнего Новгорода. МИА, № 65, 1959, стр. 258.
На Криушском селище к тому же отсутствует керамика тарханского типа, поэтому это поселение нельзя датировать раньше X–XI вв. Вероятно, оно, так же как и расположенное напротив на левом берегу р. Волги Мари-Луговское селище [198] , относится к периоду появления болгаро-тюркского населения в Марийско-Чувашском Поволжье, основавшего здесь в X–XI вв. ряд торговых факторий.
Таким образом, вышеприведенный анализ некоторых памятников Средней Волги домонгольского периода позволяет пока относить к раннеболгарскому периоду VIII–IX вв. лишь могильники Больше-Тарханский, Кайбельский, II Больше-Тарханский, Тетюшский, Кокрятьский, Танкеевский и Хрящевский (рис. 17). Остальные памятники (преимущественно селища), датированные X–XI вв., являются более поздними и характеризуют время последующего развития культуры волжского населения в период возникновения государства.
198
А.Х. Халиков. Очерки истории населения Марийского края в эпоху железа, т. 2, стр. 181–183.
Могильники могут быть подразделены на две группы: одна из них включает памятники (II Больше-Тарханский и Кайбельский могильники), близкие к Больше-Тарханскому могильнику и хронологически, и в культурном отношении; другая состоит из памятников, так называемого танкеевского типа (Танкеевский, Хрящевский, Кокрятьский и Тетюшский могильники), хронологически близких Больше-Тарханскому могильнику, но отличающихся по культуре.
Глава III
К вопросу об этническом составе и происхождении болгарских племен
Проблема происхождения болгарских племен и волжских болгар, в частности, не нова в исторической науке. По этому вопросу накопилась за два столетия обширнейшая литература, которая содержит не только исследования по отдельным аспектам этой проблемы, но и ряд обзоров различных источников [199] и основных теорий [200] .
Длительное время изучение истории и вопросов происхождения болгарских племен базировалось исключительно на данных лингвистики и письменных источников византийских, арабских и некоторых других авторов раннего средневековья. Нет необходимости вновь обращаться к обзору всех источников, уже неоднократно подвергавшихся всестороннему анализу специалистов различных областей. Использование этих источников при решении проблемы происхождения болгарских племен и их этнической принадлежности привело к появлению нескольких взаимоисключающих теорий.
199
G. Moravcsik. Byzantinotiuzcica, I. Die Bizantinischen Quellen der Geschichte der Turkvolker, Berlin, 1958; В.Т. Сиротенко. Византия и булгары в V–VI вв. «Уч. зап. ПГУ», т. XX, вып. 4. Исторические науки, Пермь, 1961. В приложении довольно обширная библиография по болгарской проблеме.
200
Н.И. Шишманов. Критиченъ прегледъ на въпроса за происхода на прабългарите. «Сборник за народни умотворения наука и книжнина», кн. 16–17, София, 1900; В.Ф. Смолин. К вопросу о происхождении народности камско-волжских болгар (Разбор главнейших теорий). Казань, 1921; В.Т. Сиротенко. Основные теории происхождения древних булгар и письменные источники IV–VII вв. «Уч. зап. ПГУ», т. XX, вып. 4
Одной из первых, еще в конце XVIII в., появилась гипотеза о тюркско-татарском происхождении болгарских племен (А.Л. Шлецер, И. Туннман и др.), которая в дальнейшем конкретизировалась в гуннской (К. Цейс, И. Маркварт, В.Н. Златарский и др.) или чувашской (А. Куник, В. Радлов, Файзеханов, Ашмарин и др.) теориях происхождения древних болгар.
Столь же давно существуют теории финно-угорского, точнее угорского, или урало-чудского, происхождения болгар (И.Х. Энгель, С. Клапрот, А. Гильфердинг, Н. Золотницкий и др.), а также гипотезы славянской принадлежности болгарских племен (И. Раич, Ю. Венелин, М. Оссон, Д. Иловайский и др.).
Как видно, по этнической принадлежности древнеболгарские племена относились к совершенно различным в языковом отношении семьям народностей. Наряду с этими теориями была высказана и точка зрения о смешанном происхождении болгар (Х.Д. Френ, П.И. Шафарик и др.).
Столь противоречивые мнения по вопросу об этнической принадлежности болгарских племен следует объяснить прежде всего крайней скудостью источников по данной проблеме. Как известно, язык, на котором говорили древние болгары до их расселения, не сохранился в дальнейшем ни у дунайских болгар, которые восприняли славянскую речь, ни у волжских болгар, которые подверглись вторичной тюркизации в Среднем Поволжье.