Ранняя осень

Паркер Роберт Б.

В половине второго мы добрались до поселка Норт-Конуэй, что в штате Нью-Гемпшир. Я остановил машину в центре поселка у ресторанчика “Пегас”. Напротив, на зеленой лужайке, несколько мальчишек гоняли в футбол.

— Пойдем поедим, — предложил я.

Пол снова промолчал, но выбрался из машины и вместе со мной зашел в ресторан. Мы уже проехали по многим деревням Новой Англии и теперь были в самой шикарной из этих деревень. Зимой в Норт-Конуэйе каждый год открывается модный лыжный курорт, летом же заполняются приезжими многочисленные дачи. Над дверью “Пегаса” висела солидная вывеска, в холле красовался приказ о присвоении заведению

какой-то категории. Да и выглядел он ничуть не хуже любого ресторана в Сан-Франциско.

Оказалось, что и кормят здесь тоже довольно неплохо.

В двадцать минут третьего мы уже снова сидели в машине и мчались в сторону Фрайберга, а без четверти три остановились на берегу озера Кимбалл. Участок, который достался Сюзан после развода с мужем, располагался в самом конце грунтовой дороги, занимал десять соток и был со всех сторон окружен густым лесом. Вдоль озера, достаточно близко, чтобы ты не чувствовал себя Робинзоном на необитаемом острове, стояло несколько домиков, но сам участок находился в укромном уединенном месте. Бывший муж Сюзан приезжал сюда поохотиться и немного порыбачить. На самом берегу он построил себе небольшую хижину, проведя внутрь воду прямо из озера — достаточно чистую для того, чтобы принимать душ и даже утолять жажду. В хижине был свет и туалет — в общем, все удобства кроме центрального отопления. В гостиной красовался камин, в похожей на камбуз кухне стояла небольшая электроплитка и старый холодильник. Были и две крошечные спальни с железными кроватями. Как-то раз мы с Сюзан приезжали сюда поплавать в озере, побродить по лесу и поесть поджаренных на костре бифштексов.

— Мы что, будем здесь жить? — вскинул брови Пол.

— Да. Будем жить в этой хижине, а завтра начнем строить здесь новый дом.

— Как это? — не понял Пол.

— Будем строить дом, — повторил я. — Мы с тобой.

— Но у нас ничего не получится.

— Получится. Я знаю, как это делается. И тебя научу.

— Откуда вы знаете, как строить дом?

— Мой отец был плотником.

Пол уставился на меня с нескрываемым удивлением. Он и понятия не имел, что дома строят живые люди. Как же так? Обычно их строят какие-нибудь компании, а иногда они просто растут сами по себе.

— Ну, давай распаковываться. Нечего зря время терять. Нам предстоит здесь большая работа.

— Но я не хочу строить дом, — замотал головой Пол.

— А кто мне будет помогать? Я же не смогу делать все сам. Да и тебе пойдет на пользу немного поработать руками. Ничего, я думаю, тебе понравится.

— Не понравится.

— Посмотрим, — пожал я плечами. — Ну, пойдем, поможешь мне разобрать вещи.

Я наклонил вперед заднее сиденье “Бронко”. Под ним находился вместительный багажник. Он был заполнен под завязку. Сверху лежал большой, еще отцовский, набор инструментов. Рядом — лучевая пила, которую я купил в прошлом году и пару раз опробовал в подвале у Сюзан. И еще много чего: набор штанг, скамья для жима лежа, большая груша, маленькая груша, мой чемодан, объемный зеленый холодильник, забитый продуктами, здоровенная коробка с провиантом, насосный пистолет “Итака”, различное оборудование, снасти для рыбной ловли, два спальных мешка, несколько пар ботинок, мощный фонарик, топор, с десяток книг, мачете, коробка с магнитофонными кассетами, две лопаты, кирка и тридцать метров веревки.

Я открыл дверь хижины и настежь распахнул все окна. Мы принялись перетаскивать вещи. Многие из них были

слишком тяжелы для Пола. За что бы он ни брался, все получалось у него просто отвратительно. Вещи он держал исключительно двумя пальчиками, словно они были сплошь обляпаны грязью. Когда я сказал ему занести в дом насосный пистолет, он взял его за толстый конец вместо того, чтобы ухватиться посередине. Лопату держал за лезвие. Когда мы наконец закончили, он весь вспотел, раскраснелся и запыхался. Но бушлат так и не снял.

Был уже шестой час. Становилось прохладно. Слава Богу, время мошкары еще не пришло. Прошлой осенью мы с Сюзан купили дешевенький стереомагнитофон и привезли в хижину. Я поставил кассету с джаз-концертом Бенни Гудмэна, запись 1938 года, и включил плитку. Затем открыл баночку пива и начал готовить ужин. Пол вернулся с озера, вытащил из холодильника банку кока-колы и удалился в гостиную. Но через минуту вернулся.

— А вы взяли телевизор?

— Нет.

Он фыркнул и снова ушел в гостиную. По-моему, он стоял там и мрачно взирал на магнитофон. На безрыбье и рак рыба.

Я открыл большую, банку бобов и вывалил содержимое на сковородку разогреть. Потом вытащил соленые огурцы, черный хлеб, кетчуп, тарелки и ложки. Поджарил два бифштекса. Мы поели в гостиной, кухонный стол был слишком маленький. Из магнитофона завывал Гудмэн, в камине весело потрескивал огонь, разнося по гостиной приятный запах костра. Несмотря на то, что от камина в комнате стало уже довольно тепло, Пол все еще упорно не желал снимать свой куций бушлат.

Покончив с ужином, я достал книгу и погрузился в чтение. Пол просмотрел магнитофонные записи и с раздражением запихал их обратно в коробку. Некоторое время смотрел в окно. Вышел на крыльцо, но тут же вернулся обратно в дом.

— Надо было взять телевизор, — буркнул он.

— Почитай, — предложил я. — Я привез неплохие книжки.

— Не люблю я читать.

— Все же лучше, чем смотреть в потолок, разве не так?

— Не так.

Я снова взялся за чтение.

— А что это за книга? — спросил Пол.

— “Зеркало далеких дней”, — ответил я.

— О чем это?

— Четырнадцатый век.

— Ну и что ж там может быть интересного? — пожал плечами Пол. — Зачем вам это нужно?

Я опустил книгу.

— Мне интересно узнать, как тогда жили. Нравится находить связь между их жизнью и нашей.

— А по-моему, так просто скукотища, — проворчал Пол.

— По сравнению с чем?

Он пожал плечами.

— Конечно, по сравнению с поездкой в Париж вместе с Сюзан Сильверман это скукотища, — продолжал я. — Но все относительно.

Он промолчал.

— Когда я больше узнаю о тех временах, я лучше понимаю, что значит быть человеком. Я читаю о людях, которые убивали, пытали друг друга, страдали, боролись и мучались за то, что, на их взгляд, было очень важно. И вот теперь уже шесть столетий все они лежат в земле. Так зачем все это, Озимандиас?

— А?

— “Озимандиас”. Стихотворение такое. Сейчас покажу.

Я встал и, порывшись в коробке, вытащил книгу.

— Вот послушай. — Я прочел ему стихотворение.

На фоне огня в камине получилось очень даже неплохо. Как раз для его уровня.

— А она ваша подружка? — вдруг спросил Пол.

— Что? — не понял я.

— Сюзан Сильверман — она ваша подружка?

— Да, — ответил я.

— Вы собираетесь пожениться?

— Не знаю.

— А вы ее любите?

— Да.

— А она?