Рапсодия для ускорителя

Зан Тимоти

– С каких пор двое - уже банда?
– спросил я.

– Разуй глаза, Джейк! Те, кто выкатывает вертолет, никакие не механики. Полицейские, все до одного!

Я недоуменно посмотрел на него, потом опять перевел взгляд на ангар.

– Ты уж извини, но я ничего такого не приметил.

– А все твоя внутренняя честность, - парировал Билко.
– Это копы, уж поверь мне.

– Копы так копы, Бог с ними! Мы, как-никак, первый их контакт с внешним миром после ста тридцати лет изоляции.

Сьюзен помахала нам рукой, приглашая подойти.

Ронда и Джимми, любовавшиеся видами с другого края балкона, достигли вертолета одновременно с нами. Кулашава, державшаяся особняком, уже стояла у дверцы.

– Все готово, - объявила Сьюзен.
– Вам отведены номера в гостевом доме напротив Королевского дворца. Дворец, конечно, не столь величественный, как можно было ожидать, - оговорилась она, глядя на Кулашаву.
– Для нас внешний блеск мало что значит.

– Может быть, нам захватить из своего корабля еды?
– спросила ученая леди.

– Еды достаточно, - пообещала Сьюзен.
– Боюсь, ничего изысканного вам не предложат, но вы хотя бы заморите червячка перед завтрашним обедом в вашу честь.

– А мое исследовательское оборудование?

– Сегодня же вечером его доставят к вам в гостевой дом вместе с остальным грузом. Какие еще будут вопросы?

– Можно мне?
– неуверенно проговорил Джимми, опасливо поглядывая на вращающиеся над нашими головами лезвия винта.
– Вы уверены, что здесь можно летать?

– Мы летаем, - обнадежила его Сьюзен.
– Не забывайте, что внутреннее пространство имеет тринадцать километров в длину, а от поверхности почвы до тоннеля, по которому совершает свой путь солнце, целых пять километров. Места более чем достаточно. А теперь, - она оглядела всех нас, - если вопросы исчерпаны, рассаживайтесь. Пора.

Королевский дворец и впрямь оказался далеко не роскошным. Он находился почти в самом центре города, который я видел с балкона, и больше походил на добротное правительственное здание, чем на средневековый замок или даже на президентскую резиденцию.

Зато на крыше дворца располагалась вертолетная площадка, а дом для гостей стоял, как и обещала Сьюзен, на противоположной стороне улицы, что меня порадовало. После долгого полета, поисков "Мира свободы", а также после двух предшествовавших всему этому бессонных ночей я еще в вертолете почувствовал, что страшно устал.

Обещанная Сьюзен трапеза - буфет с холодными мясными закусками, сырами, рыбой, хлебом и фруктами - была устроена в вестибюле отведенных нам покоев. Я проглотил ровно то количество, которое потребовалось, чтобы унять урчание в животе, после чего отправился на боковую. Комната оказалась тихой и темной, кровать - широкой и довольно жесткой; я уснул еще до того, как успел толком укрыться.

Меня разбудил солнечный свет, бьющий прямо в лицо, и аромат жареной курятины. Я тут же вспомнил, что накануне только подразнил желудок, а вовсе не насытился. Наскоро умывшись и одевшись, я поспешил в вестибюль.

Остатки давешних яств соседствовали с новыми, грязные тарелки - с чистыми. У окна за длинным столом сидели друг напротив друга Ронда и Сьюзен. Ронда демонстрировала Сьюзен свое искусство рукодельницы.

– Наконец-то!
– сказала бортинженер при моем появлении.
– Все остальные встали уже два часа назад.

– Зато я выспался гораздо лучше вас, - похвастался я и, выбрав чистую тарелку, стал накладывать на нее снедь.
– Ведь две предыдущие ночи я корпел над бумажками.

– Какие еще бумажки?
– спросила Сьюзен, хмурясь.

– При вылете из космопорта на Ангорски у нас возникли проблемы, ответила Ронда.

– Пришлось заполнять столько разных формуляров! Мы два дня не могли со всем этим разобраться.

– Как видишь - все только к лучшему, - заметил я, взяв приборы и садясь к столу.
– Если бы не эта задержка, госпоже Кулашаве пришлось бы искать другой корабль, и мы не увидели бы всей этой красоты.
– Я показал за окно.

– Да, - подтвердила Сьюзен, не сводя глаз с бисера на столе. Я покосился туда же.

– Обслуживаешь новую клиентку?

– Ничего подобного!
– вскинулась Ронда в притворном возмущении.
– Это культурный обмен.

– Никогда ничего подобного не видела, - призналась Сьюзен, восторженно прикасаясь к сережкам.
– Даже в архивах!

– Уверена, в архивах такого добра достаточно, - возразила Ронда.
– Это древний вид искусства с многовековой историей.

– Главное - это очень красиво, - сказала Сьюзен.
– Уверена, что при желании вы без труда все это здесь распродадите. А еще вы могли бы вести у нас курсы.

– Сомневаюсь, что мы задержимся здесь надолго, - предупредил я. Кстати, куда подавались остальные?

– Осматривают достопримечательности, - ответила Ронда.
– Джимми пошел взглянуть, откуда доносится музыка...

– Музыка?
– переспросил я, перестав есть. Она кивнула.

– Здесь ее почти не слышно, не то, что снаружи. Красиво, но совершенно чуждо нам.

– Почти всю музыку мы пишем сами, - объяснила Сьюзен.
– Мы играем ее во время службы в честь...
– Она поджала губы.
– Лучше мы обсудим это позже.

– Билко тоже ушел, - продолжила Ронда.
– Сказал, что поищет партнеров перекинуться в картишки. Я скорчил недовольную гримасу.

– Желаю ему удачи. Готов спорить на "Сергей Рок", что он не найдет простаков, которые согласились бы играть на наши нойе-марки.

– Да, мы по-прежнему пользуемся юпитерианскими долларами от банка "Фест Ситизен", - подтвердила Сьюзен.
– Но ваш коллега захватил с собой кредитную карточку и сможет обменять ее на монеты.

Я чуть не уронил в тарелку собственную челюсть.