Раретитет Хакера
Шрифт:
Трубку все это время, ИР #@АА что пленка в диктофоне теперь уж точно кончилась. Поэтому, как только я проехал мимо красного дома, там возмущенно заорали, – Мареев, – дальше матом, – Мы тебя!.. – все то же, – Тормози, сука!
Не будучи сукой от рождения, я, разумеется, не затормозил, а, наоборот, несколько увеличил скорось, вплотную подходя к разрешенным в городской полосе сорока километрам в час. Жигули свернули в сторону, в то время, пока невидимый преследователь еще продолжал говорить; на связи это никак не отразилось, из чего я заключил, что говорящий сидит, скорее всего или в «Хонде»,
Вот здесь-то в ходе нашего разговора наступил перелом: покрывавший меня матом мужик замолчал, удостоверившись, что угрозы не приносят никакого эффекта, а одновременно с этим начиная подозревать, что в данном конкретном случае наличествуют нелады со связью. Ведь нормальный человек-то уж как-нибудь, да ответил бы – или словами, или повесив трубку!
Преследователь отключился. Зная, что сейчас он позвонит снова, я тут же набрал номер Коляна и продолжал ехать, ожидая ответа. Рулить одной рукой было не слишком удобно, но к чему только не привыкнешь за несколько лет сыщицкой работы!
Я начал отдаляться от машин, за которыми присматривал, обгоняя отдельные экземпляры «Москвичей» и «Жигуленков». И юркая «Хонда» пролезла за мною, наращивая скорость, в то время, как «Чероки» отстал за светофором.
«Ага! – подумал я, – Пользователь... то есть, преследователь опознан. Теперь надо оторваться!» – букинист ведь работал до восьми, и времени оставалось немного; кроме того, я не мог поставить «БМВ» Коляна просто так, без охраны, зная, что сзади едут люди, способные не только испортить, но и просто угнать машину, чтобы лишить меня основного средства передвижения!
– Кто там? – рассеянный голос Гоши ответил, наконец, на мой звонок.
– Валерий Борисович, – ответил я, и тут же невинно спросил, – Ты не знаешь, Гош, никто сегодня меня не искал, не спрашивал, где я?
– Знаю, – ответил мой ученик несколько смущенно, – мужчина один искал. Вернее, их трое было, они на «Хонде» приезжали, на синей такой... у меня спрашивали.
– И что?
– Ну, – ответил Гошка, помедлив, – телефон спрашивал.
– Ты дал?
– Дал, – растерянно признался Гоша, – Да они сказали, что ищут тебя, чтобы деньги передать, что ты им очень помог, а номер они потеряли, а тот, который первым подошел, даже назвал по памяти, только не совсем правильно... то есть, совсем неправильно.
– Ладно, черт с ним. В следующий раз молчи!
– Понятно... – горестно ответил ученик, – Валерий Борисович, простите...
– Прощаю. Ладно, мне пора. А то надо вовремя домой вернуться.
– До вечера, – кивнул Гошка, серьезно расстроенный собственным легкомыслием.
Что и говорить, я был расстроен тоже. Отключив сотовый совсем, я накинул ремень безопасности и довольно резко свернул в подвернувшийся слева переулок.
Оттуда газанул направо, затем, проехав еще квартал, снова направо, и еще раз, довершая квадрат, чтобы оказаться на том же месте, откуда уезжал.
«Хонды» нигде не было видно. Удовлетворенно кивнув, я свернул с маршрута направо и поехал к магазину кружным путем.
Но через три квартала, когда букиниста уже был в пределах видимости, чертовы преследователи вывернули из-за поворота прямо передо мной.
Ругнувшись, я прищурился, пытаясь разглядеть подробности: их действительно было
Я свернул к обочине и принялся ждать; они проехали вперед и остановились напротив букиниста.
Вот сволочи!
«Не иначе, Шаров нанял – подумал я, – Или дружки тех, с „Вольво“!»
Подойти в магазину незаметно, похоже, не удастся – если только попробовать с черного хода... Звонить, предупреждая о моем приходе, не хотелось: пусть будет сюрпризом.
Я продумал операцию, оставил «БМВ» на стоянке неподалеку, оплатив до девяти часов вечера, и шагом отправился на встречу с Шаровым. За квартал до магазина, когда оставалось уже пятнадцать минут до закрытия, я осмотрел диспозицию.
«Хонда» упрямо стояла на месте, двое и не думали вылазить оттуда; в дверях магазина висела вывеска: с расстояния я разобрал только верхнее слово жирным шрифтом – «Закрыто», далее следовала строка более мелкими буквами.
Меня кольнуло нехорошее предчувствие: а не имеет ли под собой скверных оснований такое совпадение – мужики в «Хонде» и несколько раннее закрытие магазина? Может быть, прямо сейчас Шаров и кто-то еще, причастный к делу Самсонова, уничтожали накладные или просто поджидали моего прихода? В этом, по большому счету, мне не было интереса: я уже установил связь Шарова с покойным и понял, в каких рамках она проявлялась; мне не было нужды доказывать эти факты в суде, а значит, и документы, подтверждающие совместную работу на книжном фронте, мне совсем не были нужны. Но если Шаров заручился поддержкой людей, связанных с убийством Самсонова (черт, я все еще не был уверен окончательно, что это убийство!), или если все происходящее не вмещалось в мои представления, и за смертью Виталия Ивановича крылось нечто большее, чем я сейчас мог представить? Если неведомые люди с неизвестными целями ничего не жгли, а просто ждали меня?
Черт, а ведь Приятель говорил только о слежке со стороны заказчика, то есть, Горелова! Эти-то кто?
Поговорить?
Смешно, но в этом случае неожиданное предупреждение от мужиков с «Хонды» было мне только на руку! Они, похоже, пытались спасти мою жизнь.
В общем-то, становилось предельно ясно, что я не знаю многого и многого из данного айсберга событий, расположенного под кромкой воды. В подобном нагромождении непонятного помочь мог только Приятель с его системным анализом. Но времени на него сейчас не было. Вот если удастся закончить разговор с Шаровым до девяти, поеду домой и загружу свой компьютер. А пока придется думать своей головой.
«Ладно, что уж там страдать, пойдем вперед, приготовившись к возможной встрече с новыми людьми,» – подумал я.
И пошел.
Во двор через другой двор, огибая песочницу, проходя мимо арки, от возможных взглядов с улицы скрываясь за вывешенными сушиться после стирки простынями, – так и оказался у торца букинистического магазина, прямо перед входом: железной магазинно-складной дверью с двумz замками – висячим и обычным. Оба были закрыты: похоже, искомый Шаров и вправду смотался домой, или избегая встречи, или вынужденный каким-нибудь неизвестным мне обстоятельством. Минутная стрелка не доходила до восьми вечера всего десятью делениями. Начинало ощутимо темнеть.