Раскол русской Церкви в середине XVII в.

Крамер А. В.

Если всеобщее девство обязательно и осуществимо (так постановил, несмотря на вышеприведенные слова Аввакума, беспоповский собор 1694 г. в Новгороде), и оно осуществится, то ведь христиане вымрут; не грех ли это самоубийства? Но при господстве Антихриста самоубийство — грех ли? Может быть, всем вымереть, не родив детей — не самоубийство, а приличное последнему времени воздержание? Может быть, такова воля Божия, и следует всем православным христианам вымереть, чтобы на Земле остались одни еретики?

Блудный грех при всеобщем обязательном безбрачии, вероятно, неизбежен (жизнь бесспорно показала, что он неизбежен); но легкопростителен ли? Если блудный грех легкопростителен, то дети — рожать их, или нет? Не рожать — грех (так было раньше)? Или при господстве Антихриста

рожать — грех? При господстве Антихриста Бог ли дает душу ребенку? Или сатана? Если рожать — грех, то как не рожать? А если рожать, хоть это и грех, то что делать с детьми — чадами греха? Или — чадами сатаны? Крестить их, как православных христиан? Или убивать, как чад сатаны? Убивать их — грех или не грех? Если грех, то легкопростительный или тяжкий? Если крестить, а не убивать, то воспитывать, но как? Можно ли чад греха воспитывать как православных христиан? Или как-то иначе? А как? Воспитывать ли их в каком-то подобии семьи? Но каким и сколь прочным и долго-живущим может и должно быть это подобие семьи без брака? Или воспитывать их без всякого подобия семьи, но в каком-то подобии детдома? Но как же мать? Не убегут ли все матери со своими детьми из этого «детдомовского православия» в «никонианство»? И в этом случае дети вырастут еретиками-никонианами? А не будет ли это вина их отцов? Легкопростительная или нет?

Если брака нет, то все женщины равны, и сожительство с любой — легкопростительный грех; следовательно, и с родной дочерью? А нужно ли вообще знать, кто твои дети по плоти и где они? Ведь по духу они — чада сатаны? Но ведь если не знать, кто из бегающих по деревне ребятишек — твои дети, то и они не будут знать, кто их папа, братья и сестры? А выросши, будут сожительствовать (нельзя написать — женятся и выйдут замуж) с сестрами и братьями?

И если брака нет, то разлучать ли супругов, переходящих в беспоповство из поповства или «никонианской» Церкви? Если не разлучать, то чем считать их семью? Если разлучать, то что делать с их детьми?

А если брак без священника возможен, то как его венчать? Прочитать чин венчания, выпустив слова, произносимые священником? Но такой чин будет уродлив и бессмыслен. Или составить небывалый до Никона чин браковенчания «без попа»? — но ведь это будет новшество, чего быть в принципе не должно? (Такой чин и был составлен, и использовался и, вероятно, используется в некоторых беспоповских согласиях). Или не венчать? Если не венчать, то заключить его благословением родителей? А если родителей нет? Обязательством жениха и невесты? Непрочно. Благословением предстоятеля церковной общины — «наставника»? Но ведь совершение им таинства брака сделает его священником, а священство-то исчезло навсегда. Или брак уже не таинство? Но ведь такое учение — новшество? Или оно, напротив, глубокая древность? Или уходить венчаться к «никонианам», а повенчавшись — обратно? (Есть и такое согласие). Или брак — таинство, независимо от присутствия священника, и его участия в бракосочетании? А зависимо от чего? И т. д. и т. п.

18) А в поповстве: признавать ли брак переходящих из «никонианства» (то есть венчаный священником — «еретиком») и из беспоповства (то есть заключенный непонятно как- без попа)? И кто и по каким документам (или без всяких документов?) должен и может такие и подобные браки признать или не признать? Как заключить правильный брак, если приезд священника (которых до конца XIX в. было очень мало — единицы) ожидается не ранее, чем лет через 5 (если его до того не схватят власти)? Нельзя ли венчать брак заочно, на расстоянии, например, 300 верст? Или заключить его каким-то небывалым «полу-беспоповским» чином по письменному благословению священника? А по устному? Кто может и должен сделать это? Если этого сделать нельзя, то допустить ли сожительство до венчания? Допустить — грех? Может быть, не допустить — грех? И как не допустить? А что делать, если такое сожительство налицо? А не допустив, можно подвигнуть жениха и невесту бежать венчаться к «никонианам» или «венчаться» к беспоповцам; это — грех больший? Или меньший? И если случилось так, то что делать? Или допустить сожительство, как-то (как?) «полу-повенчав»

молодых, а затем священник повенчает их правильно? И как в таком случае он должен венчать правильно? И на каком основании он может дать свое письменное или устное благословение на «полу-беспоповский» брак? А отказать в нем? И т. д., и т. п.

Трудно представить, что христиане додумались убивать своих детей-младенцев и сожительствовать с родными сестрами и дочерьми, но это, если верить И.Ф. Нильскому, именно так: «Некоторые из "лютых" московских бракоборцев, желая внушить своим ученикам омерзение к браку, семье и детям, стали проповедовать

Что к зачатью человека, Ныне к жизни душу века, Бог творец не посылает, Сам диавол помещает, Сатана зиждет людей, Множество числом семей.

Вот и объяснение, почему, при обследовании Преображенскаго <в Москве> кладбища агентами правительства, в Хапиловском пруду выловлено было неводами огромное количество — не рыб больших, а утопленных федосеевских младенцев. Если далее в браке, как бы он ни был заключен, нет, по мнению изуверов, телеснаго родства, то что мешает пожилому федосеевцу утолить похоть свою с красивой, молодой девицей, родившейся от женщины, бывшей когда-то его стряпухой и вместе подругой, или, по игривому выражению бракоборцев, — днем кухаркой, а ночью "сударкой"? Вот вам и готова, так называемая, «отцовщина», по правилам которой, трудящемуся подобает прежде <других> вкусить от плода своего» [50, вып. 2, с. 94–97].

Если верить этому, то перед нами — страшный «финиш» беспоповства, если не верить — страшный «финиш» противостарообрядческой полемики, попросту — клеветы. Навряд ли проф. Нильский сам нырял в Хапиловский пруд в поисках утопленных младенцев и навряд ли он умел отличать утопленных младенцев федосеевских от прочих. Он, конечно, пользовался сведениями, полученными от полиции, которую он же двумя страницами ранее обличал в нечестности и подкупности, и сведения ее — в недостоверности. Если это — «финиш» клеветы, что вероятнее, то это и ярчайший пример озлобления и ослепления, до которого доходила противо-старообрядческая полемика, даже в профессорском обличье. Читатель, вероятно, вспомнит тут обвинения ранних христиан в ядении плоти закланных младенцев.

19) Всеобщее девство; оно только желательно при господстве Антихриста, и его нарушение легкопростительно, или оно безусловно обязательно для спасения, и его нарушение нелегкопростительно? Ведь если священства и, следовательно, брака — нет, то всякое сожительство с женщиной есть блудный грех?

20) Если всеобщее девство обязательно, и блудный грех нелегкопростителен, то как этого погибельного греха избежать? Может быть, физически лишив себя возможности его совершить, то есть оскопившись? Если для спасения необходимо оскопиться, то следует ли сделать это в раннем детстве, или же после того, как сочетался каким-то так называемым браком и родил детей? Если оскопление спасительно, то должно ли оно быть сознательным и добровольным, или следует принудительно «спасать» (оскопляя) неразумных, в том числе детей, в том числе своих? И т. д.

Скопчество было запрещено государством, и оскопление считалось уголовным преступлением и подлежало соответствующему наказанию — ссылке. Скопцов, при этом, в России было много, и многие из них, благодаря своим хитрости (необыкновенной, что отмечали все описывавшие их жизнь наблюдатели), богатству, сильнейшему чувству их общей отделенности от мipa и взаимопомощи, а также широко разлившейся по русскому государству коррумпированности, ни в какие ссылки не отправлялись и жили спокойно в больших и богатых селах, молясь за всеми церковными («никонианскими») богослужениями и регулярно причащаясь Свв. Тайн. Те же скопцы, которые попадали в ссылки, тоже там не бедствовали, но быстро находили своих ранее прибывших сюда коллег и, обретя в их лице доброжелательных щедрых помощников, легко обживались и обзаводились хозяйством.