Расколотая цивилизация
Шрифт:
В то же время фактически никто из футурологов не воспользовался для обозначения нового социального состояния понятием постэкономического общества. Этот термин появился в работах Г.Кана[10] и Д.Белла[11], относящихся к периоду становления постиндустриальной теории, когда ее понятийный аппарат только формировался, но то были эпизодические прецеденты, не получившие впоследствии широкого резонанса. Это в значительной мере обусловлено, на наш взгляд, не столько противоречивостью само
– --------------------------
[8] - См.: Touraine A. Critique de la modemite. P., 1992. P. 327.
[9] - См.: Bell D. The Cultural Contradictions of Capitalism. P. 198, note.
[10] - См.: Kahn H. Forces for Change in the Final Third of the Twentieth Century. N.Y. Hudson Institute, 1970; Kahn H., WienerA.J. The Year 2000. N.Y., 1967. P. 186.
[11] - См.: Bell D. The Coming of Post-Industrial Society. N.Y., 1976. P. 38.
– --------------------------
го термина, сколько спецификой английского языка, в котором слово "economy" имеет крайне широкое значение и обозначает как экономику, так и хозяйство, феномены, вполне различаемые в рамках немецкой, русской или французской понятийных систем.
Так, в немецком языке понятия "Oekonomie" и "Wirtschaft" существуют как взаимодополняющие; поэтому в работах немецких и австрийских авторов всегда проводилась достаточно четкая грань между теорией хозяйства (Wirtschaftstheorie) и политической экономией (politische Oekonomie), рассматривавшей проблемы производственных отношений в первую очередь сквозь призму товарного хозяйства и рыночного обмена. Менее чувствительна к подобным различиям французская терминология, однако наиболее выдающиеся французские социологи также стремились всеми имевшимися в их распоряжении способами обозначить отличия Wirtschaft от Oekonomie. Такой известный исследователь хозяйственного развития, как Ф.Бродель, неоднократно подчеркивал отличия "материальной жизни (vie materielle)" и связанной с нею "примитивной экономики (economic tres elementaire)" от "экономики (economic)" в привычном для французского читателя смысле[12] ; Т.Парсонс указывал на экономическую природу развивавшихся в рамках феодализма капиталистических отношений[13] ;
Дж.Арриги еще более определенно обусловливает развитие буржуазного типа хозяйства с экспансией экономического начала, называя докапиталистические производственные порядки не-эконо-мическими ("non-economic")[14] .
Английская же терминология абсолютно неприспособлена к различению этих сущностей. Если в немецком языке система общественного производства как совокупность хозяйственных и технологических отношений и народное хозяйство как данность, противостоящая иным существующим в мире экономикам, разграничиваются как Volkswirtschaft и Nationaloekonomie, то англоязычные авторы применяют понятие "economy" для обозначения любой хозяйственной деятельности, что отражается, например, в термине "household economy (домашнее хозяйство)". Отсутствие в английском языке термина, комплементарного понятию "economy" и оттеняющего его ограниченное значение, приводит к тому, что сомнения в неизменности и вечности феномена, обозначаемого как "economy", незнакомы англоязычным социологам. Отсюда и явное предубеждение против понятия постэкономического (post-economic) общества; сама мысль о возможности устранения
– ------------------------
[12] - См.: Braudel F. Civilisation materielle, economic et capitalisme, XVe-XVIIIe siecle. T. 2. P., 1979. P. 7.
[13] - См.: Parsons T. On Institutions and Social Evolution / Selected Writings edited and with an Introduction by L.H.Mayhew. Chicago-L., 1982. P. 220-222.
[14] - См.: Arrighi G. The Long Twentieth Century. Money, Power and the Origins of Our Times. L.-N.Y., 1994. P. 10.
– ------------------------
Oekonomie как исчезновения экономики (disappearance of economy) вызывает у них такое же непонимание, какое, несомненно, возникло бы и у немецкой аудитории, если бы ей доказывалась возможность исчезновения хозяйства как Verschwinden der Wirtschaft. Это, вполне объективное и труднопреодолимое обстоятельство, дополняемое также сложившейся традицией рассмотрения истории человечества как истории хозяйственной (и тем самым в английской терминологии "экономической")[15] , представляется основным фактором, препятствующим распространению понятия "постэкономическое общество" в западной социологической теории.
Нельзя не отметить, что, несмотря на изначально скептическое отношение к идее постэкономизма, на Западе все чаще говорят об индустриальном или капиталистическом обществах, как об экономическом строе. Такой подход был инициирован еще в 50-е годы, когда в работах К. Райт Миллса впервые были четко противопоставлены внешние, экономические (economic), и внутренние, обусловленные развитием личности (intrinsic),
– --------------------------
[15] - См.: Hobsbaum E. On History. P. 72-73.
[16] - См.: Wright Mills C. White Collar. The American Middle Classes. L.-Oxford-N.Y., 1956. P.230.
[17] - Schumpeter J.A. Capitalism, Socialism and Democracy. L.-N.Y., 1981. P. 73.
[18] - Heilbroner R., Milberg W. The Making of Economic Society, 10th ed. Upper Saddle River (N.J.), 1998. P. 49.
[19] - См.: Habermas J. Towards a Rational Society. Boston, 1971. P. 97-98.
[20] - См.: Giddens A. The Consequences of Modernity. Cambridge, 1995. P. 55-57.
– --------------------------
В последние годы в западной социологии оживился интерес к трансформации, называемой нами постэкономической. В большинстве случаев она трактуется в контексте отхода от "материалистических" ориентиров и повышения роли и значения "постматериалистических" ценностей, во все большей мере определяющих поведение современного человека. В начале 90-х годов Р.Инглегарт провел одно из наиболее впечатляющих исследований постматериалистической мотивации[21] , и впоследствии изучение этого феномена стало важным социологическим направлением. Характерно, что понятие "неэкономический" охотно и непредвзято используется при анализе не глобальных вопросов футурологического характера, а кажущихся относительно частными проблем мотивации человеческой деятельности. А. Турен обращает внимание на неэкономические цели, преследуемые людьми, стремящимися войти в новый "высший класс" постиндустриального общества[22]; широкое распространение неэкономических ценностей в разных социальных стратах отмечается Дж.К.Гэлбрейтом[23] и Р.Хейльбронером[24]; Л.Туроу признает, что в последние годы понятие сообщества, основанного на единых экономических целях (economic community), фактически умирает[25], а Р.Инглегарт указывает, что неэкономические ценности способны вызвать к жизни новые линии социального противостояния[26]. В этом ряду следует особо отметить позицию П.Дракера, который в середине 90-х отмечал, что становление интеллектуального работника не порождает экономической проблемы[27], а в своей только что вышедшей книге он характеризует современный период как "эпоху фундаментальных изменений в самих структуре и природе экономической системы"[28].
Появляются также попытки трактовать индустриальное общество как преимущественно экономическое и рассматривать современную трансформацию с качественно новых позиций. Так, предлагается заменить понятие индустриализма как этапа соци
– ----------------------------
[21] - См.: Inglehart R. Culture Shift in Advanced Industrial Society. Princeton (NJ), 1990.
[22] - См.: Towowe A. The Post-Industrial Society. Tomorrow's Social History: Classes, Conflicts and Culture in the Programmed Society. N.Y., 1971. P. 221.
[23] - См.: Galbraith J.K. The Affluent Society. L.
– N.Y., 1991. P. 267.
[24] - См.: Heilbroner R.L. Behind the Veil of Economics. Essays in Worldly Philosophy. N.Y., 1988. P.94.
[25] - См.: Thurow L.C. Economic Community and Social Investment // Hesselbein F., Goldsmith M., Beckhard R., Schubert R.F. (Eds.) The Community of the Future. San Francisco, 1998. P. 20.
[26] - См.: Inglehart R. Culture Shift in Advanced Industrial Society. P. 285-286, 161.
[27] - См.: Drucker P.F. The New Realities. Oxford, 1996. P. 183, 184.