Расколотое королевство
Шрифт:
Я предполагал, что он посещал некоторых из своих вассалов, живущих в этих местах, и не догадывался, что его поездка касается личных дел.
— Что вы имеете в виду, милорд?
— Она снова выйдет замуж, по крайней мере, мы надеемся.
При этих словах я почувствовал острую боль в сердце, тем более неожиданную, что я не мог понять ее причины. Не любовь, не ревность, нечто другое, имени чему я не знал.
— Замуж? — переспросил я. — За кого?
Я возблагодарил Бога за то, что Роберт смотрел прямо перед собой и не заметил моего смятения.
— За сына ФитцОсборна, — сказал он. — Я сопровождал Беатрис в Херефорд и вел переговоры, чтобы укрепить связь между нашими Домами.
У ФитцОсборна было несколько сыновей, но я не мог вспомнить их лиц, хотя раньше наверняка пересекался с ними. Тем не менее, я не мог не понимать, что этот брак станет основой мощного альянса, потому что ФитцОсборн властвовал над большей частью юга и запада королевства, а Мале были одной из сильнейших благородных семей на востоке и севере.
— Когда?
— Не в ближайшее время, — ответил Роберт. — Едва мы прибыли, как пришла весть, что неприятель собирает силы за пределами Вала Оффы. Я в частном порядке переговорил с ФитцОсборном, и он дал свое предварительное согласие на брак, хотя официальные договоренности еще не были сделаны. Думаю, пока Уэльс угрожает королевству, говорить о свадьбе преждевременно.
Я не знал, что сказать, даже не понимал, что чувствую. Мысль о ее предстоящем браке легла мне на сердце тяжким камнем, что несказанно меня удивило. Я не видел ее больше года, и в течение всего этого времени даже не догадывался о глубине моих собственных чувств. Я слишком хорошо помнил тот момент, когда ее губы оторвались от моего рта, и она вывернулась из моих объятий, словно испытав внезапный стыд. В последующие месяцы я часто вспоминал эту сцену, так что забвение принесло мне в некотором роде облегчение.
— А что насчет тебя? — спросил Роберт, вырывая меня из моих мыслей. — Тебе пора подумать о жене, чтобы дать жизнь сыновьям и продолжить свой род.
— У меня есть Леофрун.
— Я не это имею в виду, — сказал он. — У нас всех есть потребности, и я не вижу ничего постыдного в их удовлетворении. Однако, как бы ни было тебе приятно ее общество, она вряд ли годится в жены благородному человеку.
— Она моя женщина.
По какой-то причине я испытал потребность защитить ее, хотя признавал истину его слов. Даже если ребенок Леофрун окажется мальчиком, он не сможет стать моим наследником, потому что родится ублюдком.
Роберт безразлично пожал плечами.
— Впрочем, это не мое дело.
— Я женат на своем мече, — сказал я. — Сейчас этого для меня достаточно.
Хотя это было совсем не так. Как только слова покинули мои губы, я сразу почувствовал их ложь. Сколько бы я ни заботился о Леофрун, в глубине своего сердца я все еще тосковал по другой женщине, которая была мертва уже больше года. А потом была Беатрис, которая с первой нашей встречи одновременно притягивала и отталкивала меня. Чем ближе мы подъезжали к Шрусбери, чем ближе я становился к ней, тем больше я беспокоился. Нам предстояло в первый раз встретиться после того поцелуя, когда наши пути разошлись так далеко, когда так многое изменилось.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Мы достигли Шрусбери уже в сумерках. Первым, что мы увидели, были побеленные стены его каменной башни над воротами и блестящие в лучах заходящего солнца острия частокола, слепившие нас даже с расстояния в несколько миль. Северн, изгибавшийся здесь широкой дугой, почти обращался вспять, а в самом узком месте этой петли стоял замок, выходящий воротами на реку и причалы вдоль ее берегов. Я заметил торговые суда и их команды, занятые разгрузкой товаров, которые они доставили вверх по течению от Вустера и Глостера, а может, и более отдаленных мест: из Нормандии и Дублина, я бы даже не удивился, если из Дании.
Небеса на западе горели оранжевым светом, выцветая до бледно-розового в зените, где над нашими головами медленно плыли перистые облака. На почти-острове разбили лагерь те из рыцарей, кто первым прибыл на зов нашего господина. Берега Северна густо заросли ивами и другими деревьями, но в просветы между ними я разглядел скопления палаток, выстроившихся вокруг горящих костров. Ветерок нес через реку в нашу сторону легкий дымок, а вместе с ним запах жареного мяса. Мужчины смеялись, кто-то пел, хотя я не мог издали разобрать слов, но в любом случае, настроение у всех было хорошее.
— Посмотри, — сказал Роберт.
Он указал в сторону центра лагеря, где перед длинной палаткой развевалось прочно установленное знамя. В вечернем свете трудно было разобрать изображенный на нем символ, но я прищурился, и вскоре увидел: белоснежный волк на кроваво-красном поле.
Резиденция ФитцОсборна. По-видимому, он уже прибыл, и это означало, что Беатрис где-то рядом.
— Я вижу, милорд.
Я пытался сохранить спокойствие в голосе, но не мог расслабить пальцы, судорожно сжимавшие поводья.
Всего второй раз со времени переезда в западное графство я посещал Шрусбери. Насколько я мог видеть, здесь мало что изменилось, разве что с южной стороны в том месте, где находился узкий брод, над быстротекущими водами реки лежал, опираясь на пять арок, новенький мост. На обоих берегах вокруг него теснились склады и соломенные хижины за плетнями, где работали ремесленники, одновременно пытаясь продать свой товар мимо едущим путешественникам. Мои ноздри наполнил знакомый запах: коровий навоз и моча, значит мастерские дубильщиков находились недалеко.
На мосту поджидала горстка нищих, и нам пришлось замедлить шаг, когда они бросились к нам навстречу с протянутыми руками и горестными стонами. Они знали, что у людей меча, вроде нас, обычно водится серебро, и в отличие от большинства своих соотечественников, не боялись нас, когда наши кольчуги и шлемы были отполированы и не запятнаны кровью сражения.
Кованые копыта лошадей глухо стучали по деревянным доскам. На просторной полосе противоположного берега раскинулся лагерь. Несколько человек поднялись при нашем приближении; Роберт назвался и приветствовал их, в ответ они подняли к небу кулаки и деревянные чаши.