Расколотое королевство
Шрифт:
— Черный ястреб! — крикнул один из них, узнав вымпел под наконечником моего копья. — Это Танкред Динан!
Грянуло «ура». Роберт был прав, моя слава бежала впереди меня, хотя до сегодняшнего дня я и не верил в нее. Неуверенный, что надо делать, я тоже поднял руку, проезжая мимо них.
Вдоль берега реки, где трава была пышной и обильной, деревянными брусьями были огорожены загоны, где лошади могли пастись и вдоволь пить воду из небольшого ручья. В тени пузатого дуба десяток мужчин тренировался с деревянными палками и щитами, терпеливо кружа вокруг друг друга, ожидая, когда соперник сделает ошибку, чтобы напасть и осыпать вражеский щит градом ударов, а затем снова отступить.
Судя по количеству лошадей, здесь собралось меньше пятисот воинов. По правде говоря, это было совсем небольшое войско, оставалось рассчитывать только на то, что оно будет увеличиваться с каждым днем, потому что вассалы ФитцОсборна продолжали прибывать со всех концов страны. Роберт сказал, что повестки разосланы вдоль всей границы, а это значило, что ожидаются вооруженные силы из таких дальних мест, как Честер на севере и Стригуил на юге. Чтобы собрать их всех понадобится время, и я мог только надеяться, что они успеют подойти, прежде чем валлийцы со своими английскими союзниками выступят против нас.
Ехавший впереди Роберт вскрикнул и пустил коня в галоп. Я обернулся на шум, прикрывая глаза от яркого света. Крылья большой палатки распахнулись и между ними появилась тонкая фигурка. Она стояла под знаменем волка на фоне заходящего солнца, ее лицо было скрыто тенью, но ему понадобилось всего одно мгновение, чтобы узнать ее. Ее волосы сияли словно золотые нити, лицо лучилось теплом, а щеки розовели на солнце.
Роберт осадил коня прямо перед ней, спрыгнул на землю и шагнул вперед, чтобы прижать сестру к своей груди. Я медленно следовал за ним.
— Сестра, — сказал он. — Рад видеть тебя здоровой.
— И я тебя, Роберт, — ответила Беатрис, когда они разомкнули объятия.
Она была точно такой, как я помнил, с ее большими глазами на молочно-бледном лице и светлыми волосами, выбивающимися из-под платка. Высокая для женщины, она была очень стройная, с красивой фигурой и такими тонкими чертами лица, что многие мужчины, не задумываясь, отдали бы остаток своей короткой жизни, чтобы приласкать ее. Серебряные браслеты украшали ее запястья, а из ворота простого платья выглядывала собранная в складки на английский манер ослепительно белая рубашка.
Вдруг я снова очутился в ее горнице в Лондоне, чувствуя, как ее тело прижимается ко мне, теплое дыхание щекочет щеку, мягкие губы касаются моего рта. Я снова почувствовал укол боли, и попытался похоронить его в сердце, но не торопился уходить.
— Ты ведь не забыла Танкреда, правда? — спросил Роберт, хлопнул меня по плечу, когда я спешился и присоединился к нему.
Улыбаясь, Беатрис повернулась ко мне.
— Конечно, — сказала она. — Хотя прошло немало времени с нашей последней встречи.
Внезапно мое горло пересохло, и я сглотнул, чтобы увлажнить его.
— Вы хорошо выглядите.
— Как и ты, — сказала она, оглядев меня от шлема до сапог. — Ты выглядишь, как сеньор.
— Сеньор и защитник Эрнфорда, — доложил Роберт. — Месяц назад он целый день преследовал валлийских разбойников, чтобы отомстить за своих людей. И убил не меньше десятка злодеев.
Я ответил ему вопросительным взглядом. Еще вчера вечером он осуждал меня за мои действия, а теперь чуть ли не гордился ими.
— Действительно? — спросила Беатрис таким тоном, что я не мог понять, то ли она впечатлена новым подвигом Танкреда Динана, то ли просто не верит.
— Он преувеличивает, миледи. Всего четырех.
Роберт рассмеялся.
— Ты всегда берешь в поход свою скромность?
— Это не скромность, милорд, — сказал я. — Мне проще говорить правду.
Я взглянул на Беатрис, и ее карие глаза встретились с моими. Я смотрел в них, надеясь увидеть… не знаю, что. Может быть, какой-то намек, что она помнит о произошедшем между нами много месяцев назад. Но ее взгляд был безмятежен.
Она повернулась к Роберту.
— ФитцОсборн просил тебя увидеться с ним, как только прибудешь. Он хочет обсудить с тобой какое-то дело.
Роберт кивнул:
— Где он?
— В зале замка, — ответила Беатрис. — Они с кастеляном держат совет уже час, по крайней мере.
— Я присоединюсь к ним и узнаю, что он хочет, — сказал Роберт.
— Позволь мне ехать с тобой.
Беатрис махнула рукой, и я наконец заметил двух служанок, ожидавших у входа в палатку. Одна из них была румяной толстушкой средних лет, а вторая совсем молоденькая, лет тринадцати или четырнадцати, с каштановыми волосами, свободно падающими на плечи, и именно она поспешила прочь.
— Есть ли новости о валлийцах? — спросил я Беатрис.
— Пока никаких, — ответила она. — По крайней мере, я не слышала. Но мне редко сообщают о том, что происходит вокруг.
— ФитцОсборн наверняка в курсе, — сказал Роберт. — Я разузнаю у него и расскажу тебе.
Девушка вернулась с пятнистой серой кобылой. Без единого слова Беатрис взяла из ее рук уздечку и поднялась в седло.
— Была рада видеть тебя, Танкред, — сказал она. — Уверена, что мы скоро встретимся снова.
— Уверен, что да, миледи, — ответил я.
Она улыбнулась еще раз, тепло, но без привязанности. Это выглядело так, словно мы встретились случайно, как будто она забыла все, что произошло между нами, либо похоронила эти воспоминания так глубоко, что они никогда не поднимутся из памяти. Это не должно было иметь значения для меня, но почему-то задевало.
Роберт тоже сел в седло и стоял рядом с ней.
— Я скоро вернусь, — сказал он мне. — Придержи для меня миску тушенки и кувшин эля.
Наконец брат с сестрой уехали. Я наблюдал за ними, когда они поднимались от лагеря к замку на холме, а я стоял на берегу в одиночестве, оцепенев от странного чувства обиды и разочарования.