Расколотое королевство
Шрифт:
— Ты не можешь знать, — сказал он. — Они что-то затевают, я уверен.
— Если бы они собирались заманить нас в ловушку, то сделали бы это уже давно, — ответил я. — Зачем ждать до сих пор?
— Я не знаю, — сказал он. — И это мне тоже не нравится.
Эдо не был человеком, склонным к подозрительности, и тот факт, что он открыто высказал мне свою тревогу, уже вынуждал меня отнестись к ней всерьез. И все же, время сомнений давно прошло. Нравилось нам это или нет, мы должны были доверять Ителю и Маредиту. И потому я должен был возместить ущерб, который нанес сегодня их гордости, чтобы они в свою очередь могли доверять мне.
— Что нам еще остается, как не следовать за ними? — спросил я. — Если они поведут нас на смерть, то мы, по крайней мере, знаем, что это случится скоро. Но если мы начнем сеять недоверие между нами, то оно разобщит нас еще раньше.
Это было сомнительное утешение, и не могло удовлетворить Эдо, но я не мог предложить ничего лучшего. Если я еще мог рассчитывать на нашу дружбу, то он примет мое суждение, как делал это много раз в прежние годы.
Покачав головой, он сказал:
— ФитцОсборн мог доверить тебе людей, но это не значит, что у тебя есть ответы на все вопросы, Танкред. Помни об этом.
— Эдо…
Он не дал мне возможности ответить, просто вскочил в седло и ускакал.
Группа пеших воинов остановилась поглазеть, что происходит.
— Что уставились? — отрезал я. — Собирайте вещи и готовьте лошадей. Мы выступаем.
Я отправился на другой склон холма, где стояли французские палатки. Мои мысли уже были обращены к будущим событиям: к предстоящему сражению с Бледдином и Риваллоном, чьи люди много раз вторгались в мои земли в прошлом году, к Эдрику и англичанам, что присоединились к ним. К завоеванию всей Марки и валлийских королевств, к грядущей славе.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Мы вышли к Матрафалу к середине утра, обогнул поля с запада и сохраняя дистанцию, на случай, если Эдо со своим патрулем ошибся, и валлийцы оставили засаду, которую он не смог заметить. Усадьба вполне соответствовала описанию Херарддура: скопление домов и амбаров, выстроенных квадратом по сто шагов в каждую сторону с крепким частоколом над глубоким рвом и россыпью хижин за его пределами.
Над крышами поднимался дым; со склона холма я заметил маленькие фигурки, которые метались внутри крепости и поднимались по лестницам на возвышение за частоколом. Они заметили нас, хотя могли бы не опасаться, потому что я не имел намерения подойти ближе. Их копья и железные шишки щитов тускло поблескивали под пасмурным небом. Я насчитал по крайней мере три десятка мужчин, и это были только те, кого мне удалось разглядеть. Достаточно, чтобы оборонять стены в течение нескольких часов, особенно если у них хватало копий и стрел. Мы бы взяли их в конце концов, но заплатили бы за штурм большим количеством жизней, чем могли себе позволить.
Краем глаза я заметил, как Итель с Маредитом обмениваются взглядами, хотя они уже понимали, что не следует снова бросать мне вызов. Я принял решение и не собирался его менять.
От лагеря, недавно располагавшегося севернее по берегу реки, вела неширокая дорога. Сохраняя осторожность, мы проследовали по ней, останавливаясь только, чтобы напоить наших лошадей, и по возможности обходя деревни. Я не хотел, чтобы мои люди отвлекались на грабеж.
Впрочем, местные жители, завидев нас со своих полей, бросали скот, хватали тех детей, которые были слишком малы, чтобы бежать самостоятельно, и стремились под укрытие лесов или холмов на другой стороне реки. Один раз я отправил Серло с горсткой людей захватить некоторых из отставших. Он вернулся с семьей из пяти человек, все они были худыми и кудрявыми, с испуганными бледными лицами. Они рассказали нам о великой армии, которая прошла здесь накануне вечером под знаменем соломенного цвета, на котором плясал алый лев с лазурным языком.
— Знамя дома Кинвинов. Это Бледдин и Риваллон, — сказал Итель, снова переводивший для меня.
За прошедший день его настроение несколько улучшилось, хотя его брат продолжал держать дистанцию и отвечал мне издали враждебным взглядом.
— Сколько их было? — спросил я.
Вопрос был задан отцу семейства, сорокалетнему мужчине с седыми волосами. Глядя себе под ноги и дрожа от страха, он пробормотал что-то невнятное.
— Сколько их было? — рявкнул Итель.
Крестьянин поколебался, прежде чем заговорить, и я увидел, как дернулся его кадык, когда он сглотнул ком в горле. Наконец он ответил, на этот раз громче, хотя так и не набрался смелости оторвать свой взгляд от земли.
— Сотни и сотни, — сказал Итель. — Тысячи две или больше.
Я выругался про себя. Если это было правдой, валлийская армия с большим перевесом превосходила силы графа Гуго, и тем важнее было для нас найти способ вести своих людей в бой вместе с ним, или ударить по врагу с тыла, если не успеем присоединиться к главным силам перед сражением.
— Он не знает наверняка, — добавил Итель. — Он просит вас помиловать его и его семью.
Я взглянул на бедолагу и его женщин, сгрудившихся в двух шагах позади него. Две его маленькие дочери вцепились ручонками в юбку матери, которая безмолвно старалась успокоить их. Я встретился с ней глазами, серо-голубыми, как у моей Леофрун. За всем, что случилось в последние дни, я совсем не успевал подумать о ней и моем еще не рожденном ребенке, который очень скоро должен был вступить в этот мир. Внезапно меня затопило чувство вины, но эта вина несла оттенок гнева. Гнева на валлийцев и их английских союзников, которые оторвали меня от Эрнфорда, а так же на себя самого за то, что отказался от моего дома, позволив увлечься глупыми мечтами о славе, которые в конечном счете и привели меня в эту глушь.
Я отвел взгляд от серых глаз, не в силах смотреть в них больше.
— Отпусти их, — приказал я. — Идем дальше.
Небо потемнело, и тяжелая туча сползла на долину с холмов. Дождь, ослепляя нас яростными вспышками молний, хлестал с флангов порывами холодного ветра. Вскоре все мы промокли до нитки, наши плащи и туники отяжелели от воды. К тому времени мы шли, должно быть, не меньше двенадцати часов. С каждой милей мы все больше теряли темп, хотя это происходило по вине лошадей, которые устали больше людей. Они тяжело трудились в течение нескольких дней, и я уже начал беспокоиться, будут ли он достаточно свежими для предстоящей нам битвы.
Чуть после полудня к реке присоединился новый небольшой поток, в котором мы рассчитывали найти брод. На другом берегу дорога разветвлялась на два рукава, и было невозможно определить, пошла ли армия одним путем или разделилась надвое. Следы на обеих дорогах казались недавно проложенными, а бычий навоз вонял, как свежий.
— Как давно они были здесь, как думаешь? — спросил я Серло, присевшего рядом со мной и внимательно разглядывавшего отпечаток копыта.
— Полдня назад, не больше, если вас интересует мое мнение.
Ни один из нас не был особенно осведомлен в чтении следов, но я думал примерно то же самое. Мы догоняли их. Правда, быстрее, чем я ожидал, но их могли задержать повозки со скарбом и прислугой.
Я снова отправил вперед разведчиков, чтобы определить местонахождение врага, и, если возможно, найти Волка и предупредить его, что мы уже близко; теперь он должен был быть где-то рядом. Если котелок у него варит, он будет ожидать подхода валлийцев, подготовив свое войско к обороне в подходящем для этой цели месте: может быть, в каком-нибудь старом городище, вроде того, что мы нашли вчера вечером. Было очевидным, что вид его знамен заставит врага забыть об осторожности и атаковать его. Я спросил принцев, есть ли рядом подходящее место.