Расколовшаяся Луна
Шрифт:
– Почти невозможно доверять кому-то, кто наводит на тебя ужас. Ты всё же сделала это. В решающий момент ты это сделала.
– Но я даже не думала об этом!
– крикнула я. Да, за день до схватки Тильман ещё вбивал в меня, что надо доверять Колину. Но когда он позвал меня, я совсем об этом не думала. Просто забыла.
– Именно это и зовётся доверием, Эли. Когда больше не задумываешься, а просто делаешь. Если бы я ещё был твоим учителем, сказал бы сейчас, что горжусь тобой. Но это было бы слишком пафосно. Лучше я покажу тебе это другим способом.
Колин притянул меня к себе и прижал мою спину к своей
– Расположение чувств, - пробормотал Колин, его губы возле моей шеи.
– Я должен был пнуть сюда, потому что вряд ли существует что-то более гнусное, что я мог сделать. И боль сфокусировала твои страдания. Мне очень жаль. Я ничего такого не уничтожил, что тебе ещё понадобится. Позже.
– Я знала, на что он намекал. На детей. С другим мужчиной. Нормальным мужчиной. Нормальным мужчиной, который не делал такие вещи. Это имел в виду Колин.
– Именно, позже. Не сейчас, - уточнила я. Чтобы не было этим позже - одна секунда, один час, один год. Сейчас это не считалось. Я сидела рядом с ним, я больше не боялась его, я понимала, что он сделал, и почему это должно было случиться, и, как и прежде, по мне проносилось чувство, что всё будет хорошо - эхо моих полученных назад воспоминаний, которые обволокли боль в животе, как греющее лекарство. Прекрасные прикосновения Колина должны победить плохие.
– Но одна вещь ещё не сходится. Сон с Гришей - зачем? Почему у меня было это чувство уверенности, что ему нужна моя помощь? Почему внезапно он снова был так близок ко мне, незадолго до схватки?
Рука Колина напряглась, но он оставил покоиться её на моём пупке. Над нами дятел начал во всеуслышание с усердием обрабатывать ствол дерева.
– Я не посылал тебе сна о Грише, - сказал Колин после небольшой паузы.
– Я не знаю, Эли. Я думал, вопрос с Паулем был решён, но, наверное, ещё нет. Я не ревную - мне просто интересно.
– Мне тоже, - сказала я с безнадёжностью, которая мне самой показалась странной. Потому что была неуместной.
– Ты ведь хорошо осведомлён о моей душе. Почему он там?
– Я потянула за застиранный воротник его рубашки. Потрёпанные петли сразу же уступили, так что я могла положить мою щеку на его голую, прохладную грудь.
– О, Эли.
– Колин тихо рассмеялся, и его рука перекочевала немного вниз, чтобы залезть под пояс моих джинсов. Нехорошо для размышлений.
– На тебе надеты слишком узкие брюки. Я не осведомлён о твоей души настолько, чтобы знать причину тех ран, которые причинили тебе другие передо мной. Тогда я тебя ещё не знал. Может быть, он так глубоко впечатлил тебя, что твоё чувство памяти, всё, что с ним связано, навсегда сохранилось.
Да, так я это и чувствовала, когда мне снились о нём сны. Как только я просыпалась, казалось, будто я видела его в последний раз только вчера. Предложение Колина украсть у меня эти сны точно уже больше не было в силе. Я должна была справиться с этим в одиночку.
– Сначала ты меня мучаешь, потом трогаешь. Так не пойдёт, Колин, - вздохнула я лениво, потому что его рука удивительно искусным способом пробралась дальше вниз до моих трусиков и приблизилась к некоторым очень
– Я знаю, - пробормотал он.
– Не получится. Не сейчас.
– Почему, собственно, нет? Я даже думаю, что получится именно сейчас, - прошептала я и повернула голову, чтобы поцеловать маленький кусочек голой груди, который я ранее оголила. Теперь я научилась ценить пользу не хватающих пуговиц на рубашке. А его рука всё же двигалась. Я тихо ахнула. Дятел над нами выстукивал старательно одобрение.
– Ты забыла про неё, Лесси. В этот раз ты забыла про неё, не я.
– Нет, я не забыла. Я только не собиралась практиковать воздержание. Не в этот момент. Кроме того, мы были не счастливы. Нет, мы были не счастливы. Но мы были вместе, спокойные, и на это мгновение это было больше, чем я надеялась ещё несколько часов назад.
Когда наши губы снова оторвались друг от друга, небо потемнело. Закричав, дятел улетел со своего ствола. Жирная, серая мокрица ползла по штанине Колина и попыталась попасть на мою голую грудь. Холодный ветер, появившийся, казалось, из ниоткуда, затряс ветки над нами и посыпал на наши волосы сосновые иглы. Послал холодную дрожь не только мне, но и Колину. Внезапно запахло осенью и гниющими листьями.
Я посмотрела ему в глаза и поняла. Она учуяла его, быстрее, чем когда-либо. Она была уже в пути - старая, мерзкая игра.
Колин не убрал свою руку, когда прижал меня близко к себе, и в последний раз ошеломил с головы до ног.
– Я всё ещё люблю тебя, Колин. Так быстро ты не сможешь меня убить.
– Тогда отвези меня к морю.
Глава 58.
Выброшенная на берег
По пути в Польшу - самого кратчайшего пути от Оберлаузитц к морю не было – мы заехали в магазин Bagel Shop. И не я везла Колина к побережью, а он нас. В противном случае, я бы на протяжении всего пути клевала носом.
Зевая и потирая наши красные, горящие глаза, мы сидели на сиденьях, я впереди, Джианна, Пауль и Тильман, как куры на жерди, сзади, после того, как Колин остановился возле Макдоналдса и разбудил нас.
– Какие-нибудь особые запросы?
– спросил он. Джианна подняла свои веки кончиками пальцев вверх и критически оглядела рыжие пряди в его тёмных волосах.
– Хмгрм, - пробормотал Пауль.
– Мороженое. Молочный коктейль. Или что-то такое.
– Его враждебность значительно уменьшилась, после того, как Колин и я вышли из леса - просто уже благодаря восстановленному внешнему виду Колина. Тем не менее, он не успокоится. Я это знала.
– Не забудь про картошку фри, - сказал заплетающимся языком Тильман.
– С майонезом.
Я утвердительно кивнула, потому что разговор был той вещью, которая явно стоила бы слишком много усилий и энергии.
Как только Колин покинул машину и пошёл к ресторану быстрого питания, свинцовая вялость, охватившая нас, ослабла. К сожалению, пробуждение моего тела позаботилось также о том, что я снова почувствовала раздробленную кость в руке. Пауль ранее осмотрел её и уверил меня, что её можно будет без проблем вправить и с удовольствием сам лично вкрутил бы винт. Ещё никогда меня не делало такой счастливой его угроза насилия.