Раскоп у Волчьей сопки
Шрифт:
Подумав немного, Вера начала рассказывать:
– Наша семья занимала большую комнату. А во второй комнате с нами жила старушка – бывшая балерина. Особенная женщина. Пожалуй, всё детство тесно связано с воспоминаниями о ней. Она была очень стройная и с идеально прямой спиной, но от старости вся сморщенная, как изюм. Всегда ходила на высоких каблуках, даже дома. И неизменно при полном параде. В её крохотной комнатке обитало множество красивых вещиц. Она часто приглашала меня к себе и показывала эти сокровища, рассказывала о
Вера выдохнула. Она удивилась самой себе.
«Зачем я рассказала это?»
– Особенные люди – это какие? – спросил Саша.
В свете фонарей замаячила знакомая прогалина.
– Давай сначала устроимся. А потом ты мне расскажешь свою историю из детства, – произнесла Вера.
– Ладно.
Саша сам расстелил коврики и спальники. У него даже имелось средство от комаров – одеколон «Гвоздика». Пахло так себе, но Вера всё равно намазала шею и руки.
– Спасибо, – сказала она, протягивая флакончик.
Над макушками сосен ярко светила луна, создавая серые холодные тени. Вера выключила фонарик, села и стала подставлять ладонь сумрачному свету. Руку ярко очерчивал белый лунный свет.
– Так светло. И всё видно, – удивлённо заметила Вера.
Саша тоже выключил фонарик, устроился рядом.
– Ну да. Ночь же ясная. Ну ты даёшь, Вер. Луны не видела? – усмехнулся он.
– Вот так не видела.
Высокие сосновые стволы отбрасывали длинные тени. Лесную прогалину заполнял необыкновенный свет.
– Ой, я же на находку не посмотрела, – вспомнила Вера.
– Давай посмотрим.
В находке, на первый взгляд, не было ничего особенного. Из почвы выпирал крупный каменный край, аккуратно расчищенный сантиметров на двадцать. Он не вызвал интереса у Веры. Она была увлечена лунным светом, ночным лесом и Сашей.
Когда они снова сидели близко друг к другу, Саша задал вопрос:
– Так особенные люди – это какие?
Вера задумалась, а потом ответила:
– Увлечённые чем-то, влюблённые в своё дело. Наверное, это те, кто может поведать интересную историю.
– О чём историю?
– Неважно о чём.
Саша смотрел недоумённо. А Вера никак не могла подобрать слова, чтобы точно объяснить.
– Например, – сказала она. – Папин школьный друг, он физик. Часто к нам приходит. Так вот. Когда он говорит о своей работе, скучные и непонятные формулы превращаются в увлекательные истории.
– Мм. А я чем увлечён по-твоему?
Вера сразу подумала про спорт, но не стала этого
«Он красивый, умный, добрый и внимательный». Теперь она знала, что целоваться с ним очень приятно.
«Пожалуй, этого достаточно с лихвой».
Умного ответа Вера не придумала и поэтому поцеловала его, потом прошептала:
– Ты самый особенный.
Саша отодвинул волосы с её лица.
– Кажется, мне очень повезло, – тихо произнёс он.
Вера прижалась к нему. И новый поцелуй был другим, чувственным и требовательным.
Неожиданно раздался треск и шорох. Вера подскочила. Саша включил фонарик и стал водить лучом по кустам. Движения не было. Какое-то время оба всматривались туда, откуда раздался звук.
– Напугалась?
Вера молчала. Сказочный флёр волшебного леса исчез. К ней вернулось предчувствие беды.
– Тебе, наверное, здесь жутко, – повторил Саша и обнял Веру, как маленькую.
Вера вдруг подумала, что он видит её совсем другой, дорисовывая образ желанными чертами.
Она не боялась. Её снедало предчувствие. Так проявляются признаки смертельной болезни, в намёках и полутенях. Когда человек ещё не знает, но чувствует, что что-то не так.
– Нет, – холодно ответила Вера и растянулась на спальнике.
Саша лёг рядом и уставился вверх. Оба молчали. Шорохов больше не было. Лишь стрекотали кузнечики в кустах и жужжало комарьё.
Лунный свет разливался на весь небосклон. Только в уголках, у макушек сосен, скромно мерцали маленькие точки. В душном воздухе чувствовался хвойный аромат.
Пауза затянулась, и, чтобы прервать молчание, Вера спросила:
– А что тебе нравится?
Саша повернул к ней лицо.
– Из чего?
– Ну не знаю. Какие фильмы и книги?
Саша молчал, прикидывая что-то в уме.
– Стругацкие, – сообщил он. – А фильмы, не знаю. Последним смотрел «Кин-Дза-Дза». Нормально, понравился.
Вера оживилась.
– А у Стругацких что больше нравится? Какой любимый роман?
Саша долго думал, а потом ответил:
– Наверное, «Стажёры». А так много чего любимого.
– Мм. Думала, назовёшь «Обитаемый остров» или «Пикник на обочине». Мне тоже нравится, только…
Вера задумалась. Саша накрыл тонкие девичьи пальцы своей ладонью. Они лежали, глядя в ночное небо и держась за руки.
– Чего только?
– Как бы объяснить? – начала Вера. – Там положительные герои во всём хорошие, идеальные, правильные. А отрицательные во всём негодяи. Слишком однозначно, что ли.
– Ну а чего ты хотела? Это писалось в шестидесятые, – ответил Саша, как бы говоря, что других героев в печать бы не пропустили. – Я вот хотел бы быть вакуум сварщиком, – мечтательно заметил он. – Вер, а почему у тебя все герои такие? Не хорошие и не плохие. А будто они до конца не решили, на чьей стороне.