Распад. Новое солнце

Мамагулашвили Сандро

– Интересно, – староста провел рукой по металлическому протезу. – Что с ним? Почему он без сознания?

– Не знаю, я нашла его таким, – соврала мусорщица. – Надо о нем сообщить. Он какой-то странный. Скорее, пока не очнулся!

Кларот отдернул руку от протеза, слишком резко, чтобы это осталось незамеченным.

– Ания, присядь рядом со мной.

Староста пересек комнату и приземлился на кровать. Он опустил руку на багровое покрывало и медленно погладил место, которое должна была занять девушка. От этого зрелища по ее телу прошла мелкая дрожь.

– Мистер Кларот…

– Никакой я не мистер, – перебил ее староста. – Мы семья, мы держимся друг за друга, защищаем и оберегаем своих. Называй меня Янус.

Староста еще пару раз похлопал по кровати, ненастойчиво… пока что.

Ания сделала над собой усилие и сдвинулась с места. Ей было страшно, мерзко, хотелось поскорее убежать, словно она опять оказалась на минном поле, только совсем другого рода.

Мусорщица села поодаль, старалась сохранить дистанцию, но одним рывком староста его сократил. Кожей на руке она почувствовала колючий неприятный материал его пиджака. Ладонь Кларота опустилась на бедро Ании, чуть ниже, чтобы забить тревогу, чуть выше, чтобы не придать этому значения.

– Ты красивая девушка, – его хриплый голос звучал слишком близко, его дыхание, с трудом вырывающееся изо рта, оглушало ее. Ания терпела… то, что не простила бы никому другому. Почему? Из-за власти, которой он обладал? Не только. У нее ничего не было, ее никто не защищал.

Мусорщица боялась встретиться с Кларотом взглядом, стараясь растянуть этот момент бездействия как можно дольше.

– Ты поставила меня в очень сложную ситуацию, девочка, – прервал молчание староста. – Ты, конечно, права. Надо немедленно сообщить о нем властям, ведь, скорее всего, он является лазутчиком Кунэша. Думаю, ты и сама это поняла: особенности его обнаружения и этот странный протез. Честность – наилучшая политика, и нам предстоит смерено исполнить свой долг, вот только при одной мысли об этом меня сковывает страх… страх за тебя.

Он сильнее сжал ее бедро, чтобы заставить Анию посмотреть на него. Она не поддалась.

– Представь, что мы все сделали, сдали шпиона Архелону. Думаешь, нас ждет счастливый конец? Что они скажут нам спасибо? Нет! Конечно, нет. Они захотят знать, понять, как вражеский солдат оказался по эту сторону границы. Начнут копать, рыть, пойдут по головам, перевернут весь наш маленький городок вверх дном и в конечном итоге найдут тебя. Мусорщицу, которая подобрала его и привела в поселение. Поверят ли они в твою историю? Что ты просто нашла его на дороге? Сомневаюсь, ведь им будет гораздо выгоднее обвинить тебя во всех грехах и скрыть свои собственные промахи.

Ания охнула, а староста расплылся в улыбке.

Дура. Чертова дура! Пытаясь убежать от пограничников, она загнала себя в другой капкан, в жирные лапы старосты, имеющие полный набор пальцев. Девушка намеренно скрыла правду, посчитала, что так будет лучше, но ее непродуманная ложь и неправильно сделанный выбор лишь забили последний гвоздь в крышку гроба. И никакие слова больше этого не изменят, он получил над ней абсолютный контроль.

– Не хочу даже думать о том, что они могут с тобой сделать. Они не такие, как я. Они не видят в беженцах равных, – продолжил свои манипуляции староста. – Но я этого не допущу.

Он поднял ладонь и обхватил ее руку. Впервые их глаза встретились.

– Этому человеку лучше исчезнуть, – практически по слогам проговорил староста. – Не знаю как, но лазутчику удалось обмануть пограничников, иначе их патрули уже были бы здесь повсюду. Это хорошо, значит, у нас еще есть шанс все сделать по-тихому. Притворимся, что его никогда не было. Даже если вы и попали на камеры видеонаблюдения, то без четких доказательств, мы сможем как-нибудь отговориться. Я все устрою, да и остальные не будут болтать лишнего. Ты в безопасности, дорогая.

– Спасибо, – сказала Ания, надеясь, что голос не выдал ее настоящих чувств.

– Не стоит, свои должны держаться друг за друга. А теперь иди, девочка. Я собираюсь заняться этим немедленно.

Ания моментально вскочила, и не успел заметить Кларот, как она исчезла из комнаты.

Янус поднялся, чувствуя, как штаны в области паха стали тесными. С этой малышкой он еще не закончил, но сейчас его заботили более важные дела. Он подошел к чужаку, уже прикидывая, за сколько сможет толкнуть этот протез на черном рынке. Даже самая маленькая из возможных сумм ему понравилась. Вырученные деньги позволят ему наконец выбраться из дыры, в которую его так предательски сослали. Эта мысль опьяняла, но и другая будоражила его не меньше.

Лицо молодого блондина исказилось, кажется, ему снился плохой сон. Кларот не знал, останется ли образ этого момента с ним до конца дней, будет ли преследовать его по ночам. Ведь он никого раньше не убивал… по крайней мере до сегодняшнего дня.

***

Ания прислонилась к стене. Она дрожала, а на глазах опять наворачивались слезы.

«Ты все придумала! Просто неправильно поняла ситуацию».

Но чутье подсказывало ей, что это не так. В следующий раз все будет по-другому. Она даст отпор, станет смелее. Но какой, к черту, «следующий раз»! Проклятье! Не будет такого больше, никогда не будет! Она не позволит… и на метр не подойдет к этой двери.

Смешок, словно вздох, тихий и резкий, достиг ее ушей. Ания повернула голову. Беспалый с разбитым носом расположился у подножия мусорного трона и рассматривал ее. Он ликовал, гнев и похоть перемешались, став единым выражением его лица. Он даже не смыл кровь, которая была размазана по щеке толстыми линиями. Он знал, что произошло в комнате, потому что такое случалось и раньше. А еще он знал, что сила больше не на ее стороне.

Мусорщица оттолкнулась от стены и направилась к выходу. Поравнявшись с беспалым, она услышала его довольный голос: «В следующий раз все будет по-другому».

Да, будет. Между ним и Анией. Между Анией и старостой. Всей ее выдержки едва хватило, чтобы не сорваться, не убежать прочь… из цеха, из Дампа, туда, где она будет свободна. Но разве в нашем тесном мире существует такое место?

Нет, это глупо. Тут ее жизнь, ее друзья и вещи. Тогда почему чуть раньше, когда рука Кларота лежала на ее бедре, и до того, когда под ногой осела мина, она считала, что у нее никого и ничего нет? Может, именно сегодня она, наконец, честно себе во всем призналась? Черт, почему же так сложно жить с открытыми глазами!