Распинатель
Шрифт:
Из-за тревоги всем было не по себе. Секунды тянулись, словно часы. Карлос начал тереть лоб и виски. Морис отгрыз себе ноготь и взялся за другой палец. Роберт не произнес ни слова после начала забега.
— А нельзя позвонить на кинодром и объяснить, что, если пятая собака не выиграет, маньяк убьет человека? — предложил детектив Морис.
Карлос усмехнулся.
— Конечно, можно, и там, конечно, никто не подумает, что какой-то сумасшедший игрок все свое состояние поставил на эту собаку. Подумай сам.
Тогда Морис понял, каким нелепым было его предложение.
Лукас
— Что-то уж очень долго тянется, а? Уже прошло около двух минут с тех пор, как начался забег, — обеспокоенно сказал Карлос.
— Знаю, и мне это не нравится, — ответил Лукас.
— Почему же нет результата, почему же нет результата? — спрашивал Морис, не в силах справиться с нервами.
— Обычно, когда слишком долго нет результата, это значит, что две или несколько собак пришли к финишу одновременно и решение должны принять судьи, поэтому надо посмотреть фотофиниш и установить победителя. А если так и не смогут определить, какая собака пришла первой, то могут объявить одновременный финиш.
— Что еще за одновременный финиш?
— Карлос, ты правда ничего не знаешь о бегах? Это все равно что ничья, двух или трех собак объявляют победителями.
— И что будет тогда? — спросил Карлос Роберта, у которого не нашлось для него ответа.
Комната снова погрузилась в тишину, и все обернулись к компьютеру. Морис прекратил обкусывать ногти и сунул обе руки в карманы, чтобы они не тряслись.
— Дайте я попробую еще раз.
Лукас щелкнул кнопкой мыши и стал ждать. Страница обновилась, и на этот раз на ней был результат.
23
Когда Джордж Слейтер пришел в себя, единственное, что его окружало, была тьма. Невыносимая боль вспыхнула у него в паху. В голове стучало. Все было нетвердым. Его ноги. Тело. Память. Он попытался вспомнить, что произошло, но мозг отказывался функционировать.
«Где я? Сколько я уже без сознания? Как я сюда попал?»
Очень медленно его воспоминания стали во что-то оформляться. Стук в дверь. Возбуждение от предвкушения новой встречи с Рафаэлем. Странный незнакомец, возникший на пороге его съемной квартиры. Неравная борьба, смятение, боль и потом шприц.
Он чувствовал головокружение, слабость, голод, жажду и страх. Его руки лежали на груди, но не были связаны. Он попытался ими подвигать, но там было недостаточно места. Его руки коснулись стенки, которая на ощупь напоминала неструганое дерево, его пальцы нащупали неровную деревянную фактуру. Он попытался крикнуть, но кляп во рту не дал ему издать ни звука.
Джордж попробовал пошевелить ногами, но смог только сдвинуть их на несколько сантиметров, потому что опять ударился о стенку впереди.
«Это ящик, я в деревянном ящике, — подумал он, чувствуя волну паники. — Надо выбираться отсюда».
Он стал дергаться всем телом из стороны в сторону. Ногами он пытался толкать, руками царапал по деревянной стенке, пока не обломал себе ногти, но его усилия ни к чему не привели. Тогда он почувствовал приступ клаустрофобии, и на него навалилось отчаяние.
Он знал, что паника не поможет. Надо действовать с той небольшой
Ему было всего десять, когда мать избила его и заперла в гардеробе на двенадцать часов без еды и воды. Его преступление состояло в том, что он упал с велосипеда и порвал на коленке новые брюки.
Он снова заколотил ногами по деревянным стенкам. Они прилегали прочно, как будто ящик был заколочен гвоздями.
— Может, перестанешь грохотать?
Голос застал Джорджа врасплох. Там был кто-то еще. Сердце Джорджа забилось быстрее. Он снова попытался закричать, но кляп во рту сидел слишком плотно, и он смог издать только сдавленное хрюканье.
— Теперь уже недолго.
Джордж почувствовал, как паника возвращается к нему. До чего уже недолго? До того, как его освободят, или до того, как его убьют? Ему нужно было избавиться от кляпа во рту. Он знал, что если бы смог заговорить, то убедил бы того человека, который находился рядом. Именно это он умел делать — убеждать людей. Будучи адвокатом, он проворачивал сделки на миллионы долларов. Он убеждал присяжных и судей в том, что его доводы правильные. Если бы ему дали шанс, он был уверен, что смог бы уговорить того, кто его захватил. Если бы только он мог говорить.
Он снова дернулся всем телом, производя шум, его стала охватывать истерика.
— Это тебе не поможет.
Вдруг Джордж замер. Он знал этот голос, он был уверен, что слышал его раньше, но где? Он опять забился в ящике.
— Ну, как хочешь. Если тебе хочется шуметь, пожалуйста, шуми.
У Джорджа не осталось сомнений. Он знал этот голос. Он закрыл глаза, с усилием заставляя работать память. Где они встречались? В офисе? В суде? «Где же?» — взмолился Джордж, напрягая память.
«Господи!» Это была тематическая вечеринка в садомазохистском духе. Все вдруг вспомнилось ему; он ясно представил себе это лицо. «Я знаю тебя… Я знаю, кто ты…»
24
Лукас уставился на экран компьютера с результатом забега. Карлос изо всех сил старался заглянуть через плечи коллег и хоть мельком увидеть, что там. Роберт закрыл глаза, не осмеливаясь взглянуть.
— Мы проиграли, — хрипло сказал Лукас. — Победила вторая, пятая пришла за ней.
Ему пришлось заставить себя посмотреть на Роберта.
— Нет. — Голос Карлоса был едва слышен.
Он с усилием сдержал позыв к рвоте, он чувствовал, как съеденный завтрак подкатывает к горлу.