Расплата
Шрифт:
Боксер и Фокс с трудом подавили желание спросить, что это за книга.
Они обсудили, в чем могли заключаться упомянутые похитителем «сложности» и почему деньги для него были «ни при чем». Если д’Круш и догадывался о чем-то, то тщательно это скрывал. А враги у него, безусловно, имелись.
– Назовите миллиардера, не считая разве что Уоррена Баффетта [7] , который не шел к успеху по головам других людей, – пожал плечами Фрэнк. – Свой сталелитейный бизнес я увел у семьи Питале, а сейчас сражаюсь с «Махале констракшн» за контракт на перепланировку центрального Мумбаи, снос трущоб и возведение на их месте современного района. Многим не нравится, что правительство сотрудничает со мной по вопросам строительства атомных станций. Но все это не выходит за рамки бизнеса. Я знаю этих людей, они не тронут мою семью.
7
Уоррен Беффетт – американский предприниматель, известный тем, что передал половину своего состояния благотворительным организациям.
– Вы уверены? – спросил Фокс.
– Я веду дела с их семьями. Не только с главами компаний, но также с их сыновьями и дочерями. Знаю их жен, мужей, детей, постоянно с ними общаюсь. Моя жена Шармила даже дружит с некоторыми женщинами из семьи Махале.
– Ваша семья в Мумбаи хорошо охраняется? – поинтересовался Фокс.
– Я запретил им покидать дом до своего возвращения. К детям будут приходить проверенные учителя. Шармила не впустит в дом незнакомцев. Число охранников увеличено вдвое.
– А что насчет международного бизнеса? Насколько мне известно, вы вышли на китайский рынок, а сырье закупаете в Африке.
– Готов предположить, что китайцы могут быть чуть менее сдержаны, чем, например, европейцы, но пока я не нажил себе врагов в Поднебесной. Я продаю им сталь, взамен покупаю детали. Развиваю две компании в экономических зонах Гуанчжоу и Шэньчжэня. Создаю рабочие места и исправно плачу в устойчивой валюте… Если, конечно, можно назвать таковой американский доллар.
– У вас есть бизнес в Лондоне?
– Только недвижимость, – ответил д’Круш. – За последние четыре года приобрел несколько объектов за бесценок, теперь продаю.
– А в целом по Великобритании? – продолжал допытываться Фокс.
– Запланированы крупные инвестиции в производство электромобилей и сеть зарядных станций, – терпеливо продолжил Фрэнк. – На прошлой неделе в Сити и Стратфорде прошли презентации прототипов. Пытаюсь собрать деньги для одного проекта на фондовой бирже. И нет, писем с угрозами от «Ниссана» и «Тойоты» я не получал.
– Полагаю, для реализации таких проектов вам пришлось заручиться поддержкой британского правительства, – заметил Фокс. – Налоги и тому подобное…
– Разумеется. Как и всем, кто инвестирует в британскую экономику.
– Учитывая вышеупомянутые «сложности», нельзя сразу отметать вариант с конфликтом на почве бизнеса, – подал голос Боксер. – Если они действительно не требуют денег, то ваши враги могут быть как из числа деловых партнеров, так и политиков и даже коллег по Болливуду. Искажение голоса, спокойствие, четкие формулировки, выбранное для звонка время – все указывает на то, что мы имеем дело не с любителями, а с профессионалами, в распоряжении которых очень серьезные средства.
Фокс отметил, что логика Боксера впечатлила Фрэнка. Они договорились, что окончательное решение будет за Исабель Маркс. Встреча завершилась, Фокс уехал.
– Выпьем? – Д’Круш подошел к заставленному напитками столику.
– «Фэймос граус» со льдом, пожалуйста, – сказал Боксер.
Фрэнк налил ему виски, а себе смешал джин с горькой настойкой померанца и горечавки.
– К этому напитку меня приучил отец Исабель, – пояснил он. – Он был английским дипломатом. Днем предпочитаю пить этот коктейль, а виски – вечером.
– Фокс сказал, что вы хотели сотрудничать конкретно со мной, – заметил Боксер. – Немногие держат под рукой поименный список консультантов по похищениям.
– Я навел справки, – пожал плечами д’Круш. – Когда покупаешь компанию или ищешь нужного человека, без этого не обойтись. У меня связи по всему миру. Среди богатых и бедных. Я не понаслышке знаю, что такое бедность. Она притупляет чувства, но стоит попытаться выбраться из нее – и она сделает их острее. Прежде я никогда не ошибался в выборе людей, которые на меня работают.
Боксер молчал, давая Фрэнку возможность выговориться.
– Но я ошибся с Алишией, – продолжил д’Круш. – Она с детства проявляла недюжинный интеллект, и я был уверен, что она будет работать со мной, учиться у меня и в конце концов унаследует мой бизнес. Я не разделяю людей по половому признаку. Моему сыну всего шесть лет, но я уже знаю, что до Алишии ему далеко. Но дочь отвернулась от меня. Я обманулся в своих ожиданиях. Недооценил ее.
Фрэнк изо всех сил сдерживал нахлынувшие эмоции. Зеленые глаза Боксера пристально наблюдали за ним: Чарльз не знал, чему из сказанного можно верить.
– Недооценили? Каким образом? – уточнил он.
– Я думал, Алишия будет счастлива получить мою империю. А она отказалась. Дочь ищет свой путь, стремится все делать по-своему, приобретает свой опыт, изучая жизнь. Алишия не хочет, чтобы ей указывали. Как-то она сказала: ценность личного опыта в два раза выше ценности чужого. Неплохо для двадцатиоднолетней девушки.
– Это хорошо, – кивнул Боксер. – В неволе она не сломается. А что насчет физической выносливости? Доводилось ей бывать в трудных ситуациях?
– Нет, конечно. Она привыкла жить в комфорте, хотя и не может с этим смириться. Ей было тяжело видеть трущобы Бомбея. Для Алишии стало потрясением, что кому-то приходится жить в нищете, когда такие люди, как она… В общем, вам должно быть понятно. Культурный шок оказался настолько велик, что она до сих пор не оправилась от него. Поэтому Алишия и вернулась в Лондон. Что скажете, мистер Боксер?
– Человек, прошедший через определенные трудности, знает, чего от себя ожидать. А тот, кто никогда не сталкивался с трудностями, может оказаться в смятении. Крепкие на поверку люди зачастую ломаются как спички, а те, кто всю жизнь считал себя слабым, находят внутри скрытые резервы.