Расплата
Шрифт:
Билл проснулся внезапно, словно от толчка, и сел на кровати. Бдительно прислушался, напряженно всматриваясь в слабые отблески уличного света, пробивавшегося сквозь шторы. Было так тихо, что он даже расслышал стук собственного сердца. Он повернулся и посмотрел на часы, стоявшие на прикроватном столике. Половина пятого. Со стоном откинулся на подушку, во рту все еще чувствовался вкус шампанского. Несколько секунд он колебался между желанием заснуть и необходимостью выпить немного воды, наконец со вздохом отбросил одеяло и пошел в ванную. В комнате было темно, хоть глаз выколи. Он протянул руку и включил свет.
— О Господи! — В желудке свело, Билл пошатнулся
Билл стоял в дверях неподвижно, в каком-то оцепенении. Женщина, обнаженная до пояса, была прислонена к кафельной стене. Из перерезанного горла и дюжины глубоких ран на ее груди сочилась кровь, стекала по толстой складке жирного живота, по коленям. Там, где на бедрах задралась кожаная мини-юбка, образовалась кровавая лужа. Бедра тоже были изрезаны, в синяках, видно, она боролась за свою жизнь. Вся ванная комната была в крови — мраморные поверхности, дверь душевой кабинки, полотенца, ванна, — везде кровь, даже на потолке.
Билл окаменел, рука, ухватившаяся за косяк, бессильно повисла. Он почувствовал что-то липкое и беспомощно посмотрел вниз — с руки на бедро стекала кровь. В безмолвном ужасе он опустил глаза и оглядел себя: волосы на груди тоже были в крови. Не проронив ни звука, он попытался вспомнить все свои движения за последние несколько секунд. Нет, к груди он не прикасался. Вздрогнул от отвращения, повернулся спиной к двери и включил свет в спальне: вся кровать окровавлена. Коричневые пятна свернувшейся крови покрывали темно-зеленый ворс ковра. Он мгновенно все понял и громко застонал, побежал в гостиную и зажег свет. Тяжелое кресло перевернуто. На полу разбросаны блузка женщины, ее жакет, лифчик. Под диваном валялась туфля, среди подушек лежало разорванное золотое колье. В пепельнице тлела недокуренная сигарета, стены разрисованы губной помадой. Но нигде не видно орудия убийства. Он знал, знал наверняка, с леденящей уверенностью, что оно где-то здесь, спрятано, а в нужный момент его найдут. Мозг лихорадочно работал, но первый шок уже прошел, и к нему вернулось хладнокровие. Он подбежал к шкафу в спальне, схватил чистое одеяло и помчался в ванную.
Это, несомненно, работа наемников, которым было поручено устранить его. Билл не понял их дружеского намека, не уехал из Франции, и они вот таким образом выразили ему свое неудовольствие. Он бросил одеяло на окровавленный пол и прошел по нему в душевую кабинку.
Меньше чем за двадцать секунд он смыл с себя кровь и вернулся в спальню, небрежно вытерся краем простыни и кое-как оделся.
Двадцати секунд, проведенных под душем, оказалось достаточно, чтобы обдумать свое положение, из которого было только два выхода: позвонить в полицию или бежать отсюда без оглядки. Но те, кто похозяйничал в его квартире и совсем недавно покинул ее, возможно, уже заявили на него в полицию — только что. Билл схватил бумажник и вышел из квартиры.
Даже в спешке он успел заметить, что замок нисколько не был поврежден, но это ничего не значило. Всякий, у кого было хоть на грош изобретательности или около двух тысяч франков, мог легко раздобыть ключ или слепок с него с помощью горничной или портье.
После недолгого размышления на лестничной площадке он повернул к лифтам,
Билл внимательно осмотрел дверь. Тонкие проволочки сигнального устройства шли от косяка к распределительной коробке, укрепленной высоко на стене. Он подождал еще немного и, затаив дыхание, дотронулся до пломбы, затем с силой сорвал ее и выбежал во двор, подгоняемый воем сигнализации за спиной.
Через замкнутый с трех сторон внутренний двор проходила галерея, соединявшая вестибюль с улицей. Парадный вход находился слева от Билла. Напротив высилась трехметровая стена, выходившая в соседний двор — уже на другой улице. Билл быстро огляделся. От звонка раскалывалась голова, это мешало думать. К углу здания был прислонен мопед, тяжелая цепь в пластиковой оплетке предохраняла его от угона. Он подтянул мопед к стене, влез на седло и подпрыгнул. Мопед упал, но трезвон сигнализации заглушил грохот, а Билл зацепился за верх стены и то ли спрыгнул, то ли свалился, но уже по другую сторону…
Он пересек неосвещенный двор, нырнул в узкий проход и оказался у главных ворот. Громко залаяла собака консьержа. С трудом растащив тяжёлые створки ворот, он выскочил на улицу Верне. Дверь за ним захлопнулась в тот самый момент, когда свет залил двор.
13
Блез де Медем проснулся сразу же, как только зазвонил телефон, откатился от прижавшегося к нему теплого тела и сел.
— Алло, — нетерпеливо проговорил он.
Он слушал, и выжидательная улыбка на его плоском квадратном лице гасла, сменяясь яростью. Он подался вперед, обхватив трубку обеими руками.
— Что?!
Злость и удивление, звучавшие в его голосе, встревожили женщину, она пошевелилась, де Медем обернулся и увидел ее сверкавшие в темноте глаза.
— Подожди минутку, — рявкнул он в трубку, вскочил с кровати и поспешил к двери. — Когда я возьму другую трубку, положишь эту на рычаг, — коротко бросил он через плечо.
Он почти бегом вошел в гостиную и схватил телефонную трубку. В блеклом свете, струившемся с улицы, его белые мускулистые бедра резко контрастировали с загорелой спиной.
— Ну? Что у вас там случилось? Что напортачили? Сделали, что вам было приказано?
— Да, сделали, конечно, но…
Саид говорил медленно, врастяжку, с насмешливой дерзостью, и это еще больше разозлило де Медема.
— Но? — взорвался он. — Что — но? Неожиданное осложнение, говоришь? Что вы там нагадили?
— Да вот наш приятель исчез из дома.
— Исчез? Что это значит — исчез? До приезда полиции? Куда же он делся? Они его взяли? — Голос де Медема прервался, он уже не владел собой от ярости.
— Нет еще. Он выскочил через черный ход. Сигнализация переполошила почти всех соседей, и они бросились к окнам, — он хихикнул, — наверное, были очень разочарованы, не увидев пожара.
— Но он исчез? А где была полиция? Им позвонили?
Ледяное пренебрежение де Медема ничуть не смутило Саида, его голос звучал все с той же нагловатой ленцой:
— Разумеется. Один услужливый жилец сообщил в полицию, что слышал подозрительный шум, и они приехали меньше чем через две минуты. Сейчас толкутся в квартире. А его нет.