Расправляя крылья: Шаг перед пропастью
Шрифт:
— Понял. Костюма на базе у меня все равно нет.
— Вот и хорошо. — Жду тебя у шлюза через пятнадцать минут.
Рассоединилась. Я посмотрел на часы.
— Девчонки, труба зовет! В следующий раз.
И под подбадривающие голоса слушательниц быстрым шагом выскочил в коридор. Сердце застучало сильнее от предчувствия чего-то нового, непонятного. Ой, неспроста теории сегодня нет, совсем неспроста!
"Началось". — съехидничал внутренний голос.
При моем появлении девочки, стоящие на вахте у выхода, молча открыли внутреннюю
Машина Мишель стояла прямо перед выходом, "под парами". В отличие от Катарины, это была не гоночная, но вполне себе представительская полуспортивная белая "Омега", стоимость которой не намного уступает розовой красавице "Эсперансе". Впрочем, в салон, наверняка роскошный, я не попал, запрыгнув в специально оставленный люк кабины водителя.
— Привет! Давненько тебя не было! — ухмыльнулся я, оценивая состояние любовницы и начальницы, пытаясь понять, как вытянуть ее на откровенность относительно интересующих меня проблем. И стоит ли это делать — может, сначала разузнать новости?
Мишель, одетая хоть и не в форму, но не представительно, в "домашнее", закончила оценку моей внешности, осталась довольна, кивнула. После чего закрыла люк, взяла в руки штурвал и тронула машину. Причем на вихре камеры заднего вида отразился тронувшийся следом стоявший в отдалении типовой "Мустанг" корпуса.
— Опергруппа? — Брови мои взлетели вверх. Ведь опергруппа вряд ли предназначалась для нее — ей и без опергрупп неплохо живется. Да и представительно одет был только я, в ее "домашних" брюках и кофте на приемы не ходят. — К чему такой официоз? Я теперь знатная шишка, или на меня открыли охоту?
— В смысле, охоту? Кто? — не поняла она. Я пожал плечами.
— Не знаю. Марсиане, например. Меня же "слили", в первые несколько часов. Я еще до тюрьмы не успел добраться, а видео из вагона метро покочевало по планетарной сети. Ну, может, изыскались какие-нибудь народные мстители?..
Любовница и начальница рассмеялась.
— Нет, мстители сидят тихо, на пятой точке. Департамент и УВР Марса сообща прижали всех к плинтусу — боятся дернуться. Так что насчет своей персоны можешь не нервничать.
Да особо как-то и не нервничал. Просто к слову…
— Кстати, это было специально сделано, или случайно? — ухмыльнулся я. — "Слив"?
Мишель вырулила на главный проезд, ведущий к воротам, выругавшись под нос едущему по не такой уж широкой проезжей части тихоходному дрону-вездеходу ремонтнику, затем ответила:
— Случайно. Вы как раз у министерства культуры дебоширили, а департамент уже нашел причину драки. Там ведь не дураки работают.
— Повод, — поправил я. — Повод драки. Причина тлела на планете уже давно.
— Повод, — не стала она зацикливаться и спорить. — Алиса была у себя, могла оперативно вмешаться и не дать записи ход, но не стала. Ситуация срывалась с петель, лавина неслась, как снежный ком, и она не решилась. Иногда приходится выбирать, Хуан, какой проект важнее.
Что ж, закономерно. Однако следуя собственному амплуа выпендрежника,
— И мой, оказывается, менее важен, чем марсианский!..
— Дело не в Марсе, — фыркнула собеседница. — Дело в стрелочниках. Любое промедление в подобной ситуации, и конец карьеры. Не отмоешься потом. Съедят, не разбираясь, что там на самом деле было. Иногда время ценнее любых проектов, Хуан.
— А Лея? Как она отнеслась, когда узнала?
Мишель пожала плечами.
— Повздыхала. Но Алису не осудила. Она тоже понимает, что к чему.
— Значит, когда "двадцать седьмые" искали в городе оставшихся наших, информация обо мне уже была, — сделал я вывод. — Так?
— Так. — Кивок. — И что тебя повязали, и в какой ты тюрьме — следили в прямой трансляции.
— И использовали это время, чтобы…
Я сбился. Мишель улыбнулась.
— Чтобы тебя отмазать. Да, Хуан, ввиду твоего засвета Лее скрипя сердцем пришлось официально признать, что ты — ее племянник, что обучаешься в корпусе, и, как ангел, действию официального правосудия не подлежишь. Признать не перед камерами, естественно, но те, кто надо, был уведомлен, со всеми вытекающими. И теперь что бы ни происходило, кого бы крайним не делали, на тебя никто не посмеет поднять руку. Относительно тебя у всех НАШИХ амнезия.
Мне не понравилось выделение этого "наших". Однако, шестое чувство подсказывало, что целью моего представительского вида, поддерживаемого опергруппой сзади, и является "разбор полетов" с марсианами. Проблему надо уладить, и для этого есть все: и желание, и возможности, и… Необходимые люди самого высокого ранга.
Но и кроме марсиан в ее словах крылась какая-то нестыковка. Я чувствовал ее пресловутым шестым чувством, подкрепляемым знанием, на какой именно планете мы находимся.
— Допустим, сеньоры олигархи знают. А пресса? Журнашлюхам только дай попиариться на скандалах! Лея так сильно уверена, что ее силовики держат за яйца всех? А если кто-то решит копнуть и сделать на этом имя?
— Вот именно, журнаШЛЮХИ, — улыбнулась Мишель. Мы как раз подъехали к воротам, внутренняя створка шлюза которых незамедлительно поднялась — даже не пришлось останавливаться. — За любыми медийщиками кто-то стоит, Хуан, за всеми. За исключением пары-тройки вольных блогеров, но и с ними работать в принципе можно. В официальных СМИ информация не пройдет, Хуан, верняк!
Я обалдело покачал головой.
— Настолько все печально? В смысле, для планеты?
— А ты хотел свободу слова в олигархической клановой монархии? — повернула она издевающуюся мордашку.
— Корпус — привилегия, закрепленная за кланом Веласкес, — продолжила она нравоучительным тоном, от которого получала удовольствие. Передняя створка как раз раскрылась, мы выехали наружу, в город, и ожидали "Мустанг". — А если кто-то покусится на официально закрепленную привилегию… Оно ведь как, привилегии у многих есть, не только у Веласкесов. У Феррейра, например, они в оборонном секторе. У Сантана — в финансовом.
— …У Манзони — в атомном, — перебил я, вспомнив письмо Хуана Карлоса.