Распутье

Р а с п у т ь е

Картина В.Васнецова "Витязь на распутье",

хранящаяся в Русском музее, представляет

собой полотно на мотивы древнерусского

героического эпоса. В совершенно пустынном

месте, в котором, судя по валяющимся

черепам, не раз погибали путники, остановился

в раздумье русский богатырь. Под ним белый

конь, красивый, сильный, готовый мчаться в

любую даль. И в богатыре чувствуется сила

и энергия, он на многое способен, но задумался:

какой путь избрать...

Часть I

И

так они серо-убоги,

Что им не нужно красоты.

К.Бальмонт. "Мои враги"

1

Утро было чудесным, как всё новое. Деревья, впитавшие зелёный цвет всей вселенной, просыпались и нежились в лёгких потоках слабого ветерка, который тихо скользил невысоко над землёй, мягко огибал препятствия и приветливо шептал всему живому: солнце встаёт. Птицы пели так громко, что покрывали все звуки. Впрочем, другие звуки ещё только рождались. Лишь запоздалый петух восхищённо вставлял в этот хор природы свой клич, верно, чувствуя себя в этот торжественный момент вековечного пробуждения могуче и окрылённо: он не подражал птицам, он не противостоял им напоминанием о человеческом мире - он был частичкой общей гармонии...

Птицы пели громко. В первые минуты молодой человек, который вышел на середину улицы с двумя большими сумками, был просто оглушён. Но тут же подумал, что пусть лучше слух наполнится птичьим пением, чем шумом автомобилей. Он шагал, и птицы, что сидели, будто, на каждой ветке, нисколько не обращали внимания на одинокого пешехода. Это было их время, мир принадлежал им. И прохожий почувствовал это. Он оказался случайным гостем в этом огромном и сильном мире, где воцарились красота и ладность, где из звуков допускалась лишь песня, из чувств - восторг, из желаний - стремление раствориться в этом зелёном и голубом, поющем и радостном. Молодой человек, в котором сразу замечалась привычка немного сутулиться, расправил плечи, поднял голову так, что шея и спина стали на одной линии, и ощутил прилив сил и бодрости. Даже свежесть воздуха не задевала его: она была не чем-то досадным, что приходится терпеть, а той частью утра, которую нужно принять так же, как это чистое сладкозвучие птиц и свежую лазуревую краску неба...

Какая-то козявка, опьянённая новым воздухом и первыми лучами солнца, ударилась человеку по лицу и осталась сидеть на щеке, не понимая, какая трагедия сейчас может произойти. Но человек осторожно стряхнул маленькое нелепое существо, удивлённо подумав о том, какое оно счастливое, раз при сотворении Бог не дал ему знания о том, что в этом мире есть и зло. Оно помчалось дальше, изо всех сил двигая своими слабыми прозрачными крыльями, и ни одна птица не попыталась нарушить этого медленного полёта.

Птицы пели. В общий хор включилась кукушка, и пешеход привычно

1

подумал о том, что надо бы посчитать себе года жизни, но тут же догадался: в такое утро она будет куковать бесконечно. Он шёл и, не чувствуя тяжести ноши, желал, чтобы эта дорога никогда не кончалась, чтобы мысли и ощущения, захватившие его в начале пути, были

с ним вечно. Он шёл и смотрел не прямо на дорогу, а под углом вверх, туда, где солнечные лучи уже начали расталкивать лежебок-облака. Они усеивали сегодня, большую часть неба, но были очень маленькими и тонкими. Дальние лежали ещё в мареве сна, а те, что вечером застыли, ближе к востоку, уже меняли цвет и начинали блестеть, ослеплённые: им первым открылось солнце...

Молодой человек почувствовал резкую досаду, услышав шум и звон длинного городского автобуса, который нагонял его. И, хотя остановка была рядом, парень взглянул на часы, убедился, что торопиться не стоит, и продолжил путь пешком. Ему хотелось, чтобы ненужная здесь машина быстрее проехала, исчезла, и мир вернулся в обычное состояние гармонии. Но загудел вдали трактор, вышли за водой женщины, навстречу показалась легковушка, а со стороны вокзала резкий недовольный голос объявил, что на свете существуют поезда. Картина мира менялась на глазах, птицы умолкали и задумывались о пропитании, об опасных кошках, а скакавший у обочины и нагло чивкавший воробей, вызвал теперь раздражение. Молодой человек сошёл на край дороги и подумал о том, что идти ему ещё метров триста, а руки уже устали от сумок.

... На вокзале ёжилось в креслах несколько человек, судя по всему, только что сошедших с поезда. Костя не стал к ним присоединяться, боясь перенять то недовольство августовской прохладой, которое скривило их лица, и, взяв билет у непонятно чему улыбавшейся кассирши, вышел наружу.

Привокзальную площадь украшали с шиком разбитые, но брошенные недоделанными дорожки вокруг клумб. Асфальт, ещё советских времён, местами был выбит машинами. Места значительно превосходили заасфальтированное пространство. В углу, из-за коммерческого ларька - крашенного контейнера, - выглядывало единственное украшение - памятник из знаменитого цикла "Женщина с веслом". Женщину ограбили по-крупному: вместе с веслом прихватили правую руку.

Вскоре появился чистенький, с вечера мытый и ещё влажный автобус; поднявшееся над вокзалом солнце по-детски бесшабашно заиграло в каплях влаги. "И в этом можно увидеть красоту..." - подумал парень, над которым

2

ещё довлело испытанное недавно чувство единения с природой.

Пассажиров на первый рейс было всего трое. Костя сел так, чтоб ехать с солнечной стороны, и быстро согрелся. Качнул автобус вернувшийся с ведомостью грузный водитель, привычно спросил, у всех ли есть билеты, с трудом придавая с утра строгость голосу. Старушка впереди в другой крайности преувеличенно бодро ответила: " У всех, у всех! Поехали!" автобус тронулся, и сразу же Костя ощутил холодок возле сердца, такой, что бывал лишь в детстве, когда он просыпался утром в день своего рождения и не торопился вставать, ожидая от этого редкого дня чего-то чудесного, да ещё изредка во взрослой жизни, если надеялся на что-то новое, радостное: окончание сессии, решение проблемы, дембель... Нахлынувшие мысли проявились на лице невольной улыбкой, и он спрятал её, отвернувшись к стеклу, будто за ним что-то привлекло внимание.

Мелькали дома "частного сектора" вперемежку с допотопными бараками, построенными когда-то для пионеров железных дорог. Теперь в них обитали правнуки колонистов. Посреди этого царства низких коробочек с преобладанием зелёного и грязно-бордового цветов зачем-то вставили громаду-пятиэтажку, которая виновато белела за тополями, единственными здесь одного с ней роста.

Город быстро уходил назад, а впереди молодого человека ждала новая жизнь. "Какими они будут, мои ученики?" - подумал он и быстро нарисовал себе картинку: он выходит из класса, окружённый детьми, они о чём-то его спрашивают, продолжая интересный разговор урока, он объясняет, все улыбаются, шутят, всех роднит общее чувство доброго общения... Учителя-коллеги без тени зависти подшучивают, называя его кем-нибудь вроде квочки с цыплятами...