Рассказы (из разных сборников)
Шрифт:
XI. Хаджи Смион и Иванчо Йота
Хаджи Смион, погруженный в размышления, медленно переступил порог кофейни. Там было довольно много посетителей, среди них несколько уже знакомых нам. Йота с большим пылом рассказывал им об утреннем приключении, взволновавшем весь город. Хаджи Смион тихо сел и стал слушать.
— Ну, нипочем не соглашается! — продолжал Иванчо. — Тут не стерпел я и говорю: «В конце концов ты же отец четырнадцати детей и прочее… Какой пример ты им подаешь? Подумай:
— Это Селямсызу? — вмешался Хаджи Смион; он не мог удержаться, чтобы не похвастать добрым делом, которому посвятил сегодняшнее утро. — А я то же самое Варлааму толковал, мы с тобой словно договорились.
Иванчо поглядел на него недовольно и продолжал:
— Только вижу, — он опять в сторону… «Я, говорит, то и то!» Нет, сударь, — говорю ему благородно, — ты попечитель школы. Или эту честь ни за что считаешь?
Хаджи Смион, приготовившись скинуть левый башмак, вмешался снова:
— И я то же самое Варлааму сказал. «Ведь тебя, говорю, в школьные попечители выбрали. Я сам голос за тебя подавал. А ты нас позоришь… ей-богу, позоришь!»
Иванчо отмахнулся от Хаджи Смиона, сложил губы в кислую гримасу и продолжал:
— Тут Селямсыз стал сдаваться. Вижу, проняли его слова мои. «Иванчо, ты прав», — говорит.
— И Варлаам сперва упирался, а под конец сказал: «Ты прав…» То же самое!
И Хаджи Смион важно оглядел все собрание.
Иванчо кинул на Хаджи Смиона свирепый взгляд. Заметив, что тот снял башмак, чтобы говорить, он предупредил его намерение.
— Кажется, уж совсем убедил его. Но вдруг он мне: «Хребет! Не могу. Нет, нет, не могу. Чтобы этот разбойник анатолийский ворота мои бесчестил!..»
— Вот, вот! И Варлаам тоже: «Я, говорит, этого смертоубийцу и Иуду Искариотского, который фалимилию мою бесчестит…»
— Замолчи, невежа! Попечители! Позор для болгарского народа! — в бешенстве закричал Иванчо.
Среди присутствующих послышался смех.
Хаджи Смион презрительно поглядел на Иванчо и строго промолвил:
— Будь американцем, сударь. Веди себя чинно.
Но через минуту гнев его прошел, и он охотно принял предложение Иванчо сыграть в карты…
— Только честно, без обмана, — прибавил Иванчо.
— По-американски, — ответил Хаджи Смион, усаживаясь удобнее.
Игроки несколько раз сдали карты в полном молчании.
Первым нарушил его Хаджи Смион.
— Знаешь, как звали не прошлогоднего, а позапрошлогоднего кадию?
— Пять да три — восемь, да один — девять… Кого?
— Позапрошлогоднего… четыре и четыре — восемь… Ходи.
— Хаджи Юнуз, что ли?.. Ходи, чего тянешь?
— Малая. Берешь? — воскликнул Хаджи Смион.
— Черт подери, допек ты меня! Всю душу выжег и прочее… На! Грабь!
— Пять, два… три… десять!
— Крупная! Ох! — испуганно вскрикнул Иванчо. — Нет, постой, постой! У тебя
— Ах, волки заешь!.. А я десять очков насчитал, обчелся… На, возьми ее себе!
И Хаджи Смион с сердцем кинул карту на землю.
— Вперед, пожалуйста, честно, без обмана… — сказал Иванчо, забрав при следующей сдаче и крупную и мелкую.
Хаджи Смион, насупившись, обдумывал ход. Игра продолжалась.
— Теперь — будь сам свидетелем, Хаджи Смион: я благородно, как полагается, — понимаешь?.. Игра, прямо сказать… Ну, не идет чертова карта… Эх, будь у меня сейчас девятка!.. Погоди, погоди: я посмотрю, чем ты кроешь. Два да три — пять, да четыре — девять и прочее. Ладно, бери.
— Экий ты недоверчивый, — сказал Хаджи Смион, пряча себе под колено три карты Иванчо. — Проклятые трефы не идут… Эй… эй, ты чем покрыл валета?
— Валетом же, — добросовестно ответил Иванчо.
— А я уж подумал, не королем ли… Мне показалось — корона, — сказал Хаджи Смион, покрывая даму единицей и быстро смешивая их с другими картами.
Но Иванчо, не слушая уверений Хаджи Смиона, потребовал, чтобы карты последнего были проверены и было выяснено, сколько у него дам.
— Правильно, правильно, — послышались голоса.
Хаджи Смион поспешно смешал свои карты с картами Иванчо и сердито промолвил:
— Я так играть не стану!
— Как же это, сударь? Записываю себе пять. А ты плати за кофе и прочее. Зачем карты смешал? Или баранами всех считаешь?
— Кто тебе о баранах говорит? Но я не желаю слушать оскорблений. Играй по-американски.
— Разве ты не мошенничал?
— Кто?
— Разве я не поймал тебя два раза?
— Врешь! — крикнул Хаджи Смион.
— Сам ты врешь, как бородатый цыган!
С этими словами Иванчо швырнул ему карты в лицо; при этом он толкнул хозяина, разносившего кофе, и все оно вылилось на плечо Хаджи Смиону.
Трудно сказать, что сделал бы Хаджи Смион, если б был обут в это мгновение. Но Иванчо отбежал в другой конец комнаты и шепотом спросил Мирончо:
— Скажи, Мирончо, какая обида больше? По-моему, хребет.
Мирончо ничего не ответил.
— А по-твоему, что труднее стерпеть? — домогался Иванчо.
Мирончо поглядел на него совершенно равнодушно.
— Хребет? — покраснев от досады, продолжал настаивать Иванчо.
Мирончо молчал.
— Или, скажем, кошка? — прибавил Иванчо упрямо.
Потом, переменив тон, спросил доверительно:
— Читал сатиру?
Мирончо посмотрел на него отсутствующим взглядом.
— Страшно осмеяли Варлаама — и прочее… Читал?
Но Мирончо, который даже носа Йоты видеть не мог, отвернулся и стал слушать другой разговор.
Иванчо покраснел от гнева. Повернувшись к стене, он пробормотал: